Книга Проклятые башни, страница 145 – Кейт Форсит

Изабо сжала его пальцы, а потом отняла свою руку.

— Я хочу стать колдуньей, — сказала она мягко. — Ведьмы не выходят замуж, как тебе известно. Или, по крайней мере, нечасто и обычно за других колдунов. Ты же не хочешь бросать бродячую жизнь ради того, чтобы вступить в Шабаш. Ты сам сказал, что ненавидишь Теургии! Ну а я не слишком хочу путешествовать в фургоне, зарабатывая себе на жизнь жонглированием апельсинами. Ведь я не могу ни петь, ни танцевать, ни глотать огонь или кувыркаться, как ты или Нина. Я тебе ни к чему.

Дайд немного помолчал, потом на его лице снова появилась проказливая улыбка. Он наклонился и носом пощекотал ее ухо.

— А разве кто-то что-нибудь говорит о том, чтобы жениться? — прошептал он. — Когда еще наступит завтра, а ночь уже здесь и сейчас.

Изабо рассмеялась и шутливо оттолкнула его.

— Да, но если я хочу быть колдуньей, то не могу отвлекаться на нужды тела, по крайней мере, сейчас. Может быть, когда-нибудь потом, когда я получу свой посох и кольца колдуньи…

Дайд поцеловал ее за ушком, потом в щеку.

— Значит, у твоего тела есть нужды, не так ли? Я не могу позволить, чтобы эти нужды остались неудовлетворенными. Неужели я бы отказал в стаканчике человеку, умирающему от жажды? — Он снова поцеловал ее в щеку, потом в губы, но внезапно отскочил, вскрикнув от боли. — Твоя ужасная птица только что клюнула меня! — закричал он.

Изабо расхохоталась.

— Буба! — воскликнула она. — Противная птица!

Дайд сердито взглянул на маленькую сову, потирая руку. Потом осторожно сел обратно, сказав:

— Почему бы тебе не велеть ей полетать и поохотиться на каких-нибудь пауков?

Изабо ласково улыбнулась ему.

— Нет, думаю, что Буба понадобится мне здесь, чтобы защитить меня, — отозвалась она. — Мою честь, если не мое здоровье. Нет, Дайд, я говорила вполне серьезно. Все равно я прилетела совсем ненадолго. Я должна вернуться в Проклятые Башни с мамой и дайаденом . Я нужна им там, и мне предстоит еще очень многому научиться у Зажигающей Пламя и Матери Мудрости. Я хочу пройти инициацию и получить имя и шрамы. Королева драконов сказала, что я должна узнать свое прошлое, если хочу узнать будущее. Я слишком хорошо к тебе отношусь, чтобы просто развлекаться с тобой в парке…

Дайд рассмеялся, хотя и невесело.

— Это вежливый отказ, если я хоть что-то в этом понимаю, — сказал он. — Ты точно уверена, что не хочешь, чтобы я принес тебе вина? Эх, если бы сейчас был Хогманай, я мог бы снова попробовать с Горячей Пинтой!

Изабо сочувственно улыбнулась и встала, отряхивая юбку от листьев.

— Иди, поиграй на празднике, Дайд, — сказала она. — У меня всего несколько часов, и мне хотелось бы немного побыть с Мегэн. Я очень давно ее не видела, а она выглядит такой старой и усталой.

Дайд вскочил на ноги и ударил по струнам своей гитары.

— Моя любовь меня не любит, она меня не любит, нет, — запел он, кланяясь ей и насмешливо блестя глазами. — Такой неприступной второй не найдете, хоть обойдите целый свет.

Он смешался с толпой, продолжая петь, и Изабо подняла маленькую сову, потершись подбородком о ее бархатные перышки.

— Пойдем, Буба, — сказала она. — Я хочу познакомить тебя с Мегэн, которая была моей приемной матерью, как я для тебя.

Сова тихонько ухнула в ответ. Мудрая старая матушка ждет , сказала она.

Лиланте стояла в темноте под деревьями и смотрела, как Дайд целует Изабо, и ее сердце сжималось от странной тупой боли. Потом она медленно развернулась и пошла прочь.

На лужайке перед дворцом танцоры водили хороводы один внутри другого, а длинные цепочки пляшущих мужчин и женщин вились под увешанными фонарями деревьями. Лиланте взяла чашу подогретого вина со специями и потягивала его, завистливо глядя на них и притопывая ногой.

— Ты не танцуешь, Лиланте? — Ниалл подошел к ней сзади. Медведица приковыляла следом за ним.

— Никто не хочет танцевать с древяницей — все боятся споткнуться о мои ноги, — сказала она с улыбкой, приподняв юбку, чтобы он мог видеть ее широкие узловатые корни.

— Но я ведь видел, как ты танцевала, — воскликнул он. — Ты замечательно танцуешь!

Она благодарно улыбнулась, но заметила:

— Это в сравнении с древяниками. Рядом с ними кто угодно покажется замечательным танцором, не то что полудревяница.

— Или по сравнению со мной, — сказал он удрученно. — Никто не хочет танцевать со мной, потому что все боятся, что я наступлю им на ногу и сломаю ее!

Лиланте рассмеялась.

— Наверное, они больше опасаются, что Урса начнет ревновать. Держу пари, что если бы ты отослал ее спать и дал немного меду, у тебя отбою не было бы от девушек, желающих с тобой потанцевать, ведь ты же такой герой!

Он улыбнулся и сказал неловко:

— Я бы лучше еще разок потанцевал с тобой.

— Да? — воскликнула Лиланте. — Я с удовольствием потанцевала бы. Ты правда этого хочешь?

Он поклонился.

— Миледи, вы окажете мне честь танцевать с вами этот танец?

— Благодарю вас, сэр. — Лиланте положила свои тонкие пальчики-прутики на его огромную сильную ладонь, и тут же слегка ахнула, когда он своими ручищами схватил ее за талию, подняв в воздух и закружив.

— Вот видишь, не обязательно даже, чтобы твои ноги касались земли, — сказал он. — Так я точно их не сломаю.

— Мои ноги не так-то легко сломать, — ответила Лиланте, когда ей удалось отдышаться. — Боюсь, что они крепкие, как дерево.

Он снова закружил ее, уведя от толпы, и над их головами сомкнулись деревья.

— А твое сердце? — спросил он очень хрипло.

— Сердце?

— Его легко разбить?

Она вспыхнула и не могла придумать, что ответить.

— Не знаю, — сказала она в конце концов. — Его никто еще не разбивал, но я не думаю, что оно черствое.

Он очень тихо проговорил:

— Я видел, как ты смотрела на своего друга-циркача. Кажется, он очень увлечен той красавицей с рыжими волосами, которая похожа на Банри. Это… это тебя расстраивает?

Они продолжили танцевать в молчании. Потом она тряхнула своими зелеными волосами.

— Нет. Я всегда знала, что Дайд не про меня. Мы очень разные. Он любит толпу, праздники и шумные трактиры. А мой дом — лес.

— И мой тоже, — сказал Ниалл тихо. Лиланте подняла глаза, пытаясь разглядеть его лицо, но под деревьями было очень темно. И в этот миг он ошеломил ее, крепко поцеловав в губы.

Когда он наконец отпустил ее, Лиланте стояла совсем неподвижно, прижавшись к его плечу. В кольце его огромных рук ей было очень надежно. Она ничего не говорила, онемевшая и дрожащая.