Книга Талисман, страница 92 – Вирджиния Хенли

— К сожалению, я должен покинуть вас. Не проводишь ли меня, Джори?

— С удовольствием, милорд.

Роберт вывел коня и усадил любимую в седло. Они ехали молча, пока не добрались до густых зарослей, где спешились и бросились в объятия друг друга. Роберт целовал Джори, пока ее губы не вспухли, как от пчелиных укусов. Наконец она отстранилась.

— Ты говорил с де Бургом? В глазах Брюса застыла боль.

— Любимая, почему ты заставляешь меня делать это, если так сильно любишь меня?

— Разве не понятно? Я хочу, чтобы ты достиг своей цели! Позволь мне принести ради тебя эту жертву. Так ты видел де Бурга?

— Да, но я не касался этой темы… хотя и пригласил его в Лохмейбен.

Джори поднялась на цыпочки и снова поцеловала Роберта.

— Я так люблю тебя! Ты поступаешь правильно.

Он заключил ее в объятия и долго прижимал к своей груди. Затем достал письмо и протянул ей.

— Не передашь ли это Элизабет? Ее отец написал письмо с приглашением приехать в Лохмейбен.

Джори взяла письмо с лучезарной улыбкой и едва сдержала крик отчаяния.

Джейн убрала остывший кирпич, приложенный к ногам Джона де Уорена, заменила его горячим и отмерила изрядную дозу сиропа из вероники и дудника, которым всегда пользовалась для лечения кашля.

— Ты настоящий ангел милосердия, дорогая! Мне повезло, что я сейчас в Дамфрисе со своей семьей. Что бы стало со мной, если б я остался в Эдинбурге?

В комнату вошла Джори и произнесла то, о чем думала Джейн:

— Тебе не следует возвращаться туда, дядя. Всю жизнь ты служил королю, не жалея собственного здоровья. Настала пора уходить на покой. Пусть теперь кто-нибудь другой взвалит на себя эту обязанность.

— Моя милая Джори! Я недавно разговаривал с королем, и мы жаловались друг другу на то, что годы постоянно напоминают о себе. Полагаю, он в ближайшее время назначит совет для управления Шотландией. Одному человеку эта ноша не под силу.

— Какая чудесная новость, милорд! — обрадовалась Джейн. — А пока постарайтесь немного отдохнуть.

Женщины вышли из комнаты.

— У меня есть письмо для Элизабет от ее отца. Не хочешь ли пойти со мной, чтобы отдать его?

Джейн с грустью посмотрела на подругу. Джори явно нуждалась в поддержке.

— Конечно же, пойду.

Элизабет была вне себя от счастья, когда Джори вручила ей письмо благородного Эдуарда де Бурга, графа Ольстера. Прочитав его, девушка радостно закружилась в танце.

— О, мой отец собирается гостить у Брюсов целую неделю и хочет, чтобы я присоединилась к нему! — распевала девушка на все лады.

Щеки ее разрумянились. Джори и Джейн понимающе переглянулись.

— Ой, мне понадобится новое платье! — спохватилась Элизабет.

— И не одно, — поддержала ее Джори. — Ты должна приобрести дюжину новых нарядов. Не забывай, что Роберт Брюс — самый завидный жених во всей Шотландии.

Лицо Элизабет стало пунцовым.

— Мне нужно рассказать обо всем Мэгги и Молли. Они так обрадуются! Джори, ты должна поехать в Лохмейбен вместе со мной!

— Что за глупости ты говоришь? Я уже научила тебя всему, что знаю сама. Разве я не сделала Джейн настоящей леди? Теперь твоя очередь, Элизабет. Пора тебе распустить лепестки и превратиться в яркий, пышный цветок.

Когда девушка убежала к своим служанкам, Джейн с восхищением взглянула на подругу.

— Какая ты благородная и бескорыстная, Джори! Я бы никогда не смогла так поступить.

— А теперь ты начинаешь говорить глупости. У кого я могла научиться всему этому, если не у тебя?

В Лондоне в большом зале Вестминстерского дворца состоялся суд над Уильямом Уоллесом. Ему предъявили нескончаемый список обвинений, и поскольку король объявил мятежника вне закона, ему не позволили защищать себя. Он был тут же признан виновным и приговорен к повешению и четвертованию. Рассказы очевидцев казни достигли Шотландии, и англичане и шотландцы были потрясены необыкновенной жестокостью наказания. Говорили, что сначала Уоллеса привязали к хвосту лошади и протащили через весь город, после чего на его шею накинули петлю и повесили, но затем полуживого сняли с эшафота. Ему отрезали гениталии, а потом выпустили внутренности и сожгли их на костре. Все это время Уоллес был еще жив.

Его голову выставили на шесте на лондонском мосту, правую ногу отослали в Берик, левую в Перт, правую руку в Ньюкасл, а левую в Стирлинг.

Когда жители Шотландии узнали о варварской казни, их ненависть к Эдуарду достигла апогея.

Семейства де Уоренов и Брюсов оказались в немилости у короля, и причиной тому, похоже, стало их возмущение его жестокостью. Вскоре Эдуард прислал официальное письмо об отставке Джона де Уорена с должности наместника Шотландии, в котором приказывал в ближайшее время дать отчет о состоянии казны. Вместо него король назначил четырех правителей, среди которых не было Роберта Брюса, самого знатного шотландского графа. Эдуард назначил нового шерифа Ланарка и потребовал от Брюса возвращения долгов, числившихся еще за его дедом.

Роберт опасался, что при аресте мятежника были найдены какие-либо документы, имеющие отношение к нему. Он знал, что такие серьезные улики помешают ему договориться с графом Ольстером, но когда Эдуард де Бург прибыл с обещанным визитом, Роберт вздохнул с облегчением.

Он был рад узнать, что правитель Ирландии также считал действия короля в отношении Уоллеса заслуживающими всяческого презрения. Не теряя времени, Брюс предложил объявить о его помолвке с Элизабет де Бург, попросив взамен у графа Ольстера поддержки его притязаний на шотландский трон.

— Балиоль мертв, и мы знаем, что дни короля Эдуарда сочтены. Его наследник не представляет угрозы ни для кого, разве что для самого себя.

— Но тебе придется сразиться с Комином. В конечном итоге нам всем нужно будет выбирать между вами. Знаешь ли ты, что он на правах родственника требует себе все владения Балиоля?

— Вот уж чего не могу себе представить! Эдуард Плантагенет никогда не согласится на эти требования, — рассмеялся Брюс.

— Да, в последнее время Комин тоже в немилости у короля, — согласился граф Ольстер.

Они беседовали всю ночь, и Эдуард де Бург, размышляя о будущем, понял, что выгоды от предложения Брюса намного превышают возможный риск. Поэтому Роберту не пришлось долго уговаривать могущественного ирландского графа дать согласие на тайную помолвку с его дочерью.

Необходимые документы были составлены и подписаны, а ночью на торжественной церемонии Элизабет де Бург едва не лишилась чувств, когда Роберт Брюс под бдительным оком ее отца произносил клятвы любви и верности.

В конце недели Элизабет в сопровождении Роберта вернулась в Дамфрис. Отец пообещал в недалеком будущем устроить ей короткую поездку в родную Ирландию. Юная Элизабет пребывала в состоянии эйфории и вся светилась от счастья, хотя Роберт так и не начал по-настоящему ухаживать за ней.