Книга Крылья любви, страница 20 – Барбара Мецгер

Что касается ее самой, Джини могла бы столкнуться с тем, что ей показывают спины и обмениваются на ее счет насмешливыми улыбками. Неизвестно еще, как повел бы себя Ардет в таких случаях. При его самолюбии он, чего доброго, ответил бы на оскорбления тем, что превратил бы какую-нибудь брюзгливую вдовствующую герцогиню в лягушку.

Подумав об этом, Джини рассеялась.

– Что вас позабавило, миледи жена?

Джини быстро встала, уронив на пол несколько свертков, которые она разбирала, но ковер был такой толстый, что ничего не разбилось.

– Простите, милорд, я не слышала, как вы вошли.

– Вам не кажется, что теперь вы уже могли бы называть меня просто Ардет или Корин?

– Но ведь вы называете меня «жена». И даже «леди женой»…

– Мне нравится, как это звучит. И нравится ваш смех. Ведь я говорил вам об этом недавно?

Надо же! Просто волшебство. Несколькими словами он прогнал все ее страхи. Комната стала теплее, а день светлее, потому что он улыбался.

– Нет, – ответила она и на тот случай, если бы он подумал, будто она ждет дальнейших комплиментов, и добавила: – Вы были слишком заняты, я вас почти не видела. – Эти слова тоже не были правдой, потому что Ардет постоянно был у нее на уме. – Не подумайте, что я жалуюсь, Боже упаси, ведь я никогда не ожидала, что вы станете плясать вокруг меня.

– А нам бы стоило поплясать. Стена бюрократизма пробита. Мои притязания на титул подтверждены. Далее мне предстоит войти в парламент.

– Никто вас не спрашивал о вашем происхождении?

Джини хотела сказать: «В здравом ли вы уме», – но не посмела.

– У меня есть доказательства законности моего рождения, если вас интересует именно это, а также доказательства прав на графский титул. Моя подпись подтверждена банками.

– В таком случае примите мои искренние поздравления.

– Я познакомился с министром иностранных дел, с министром внутренних дел и с премьер-министром. Его превосходительство принц устраивает грандиозный праздник в честь победы над Бонапартом. Я приглашен. Мне надо научиться вальсировать.

– Я думала, что все на свете уже давно научились вальсировать.

– Только не там, откуда я прибыл. Научите меня, леди жена.

– Я думаю, мне не стоит показываться на людях, пока… В память об Элгине, вы понимаете.

– Почти каждый из тех, кто будет там присутствовать, потерял кого-то из близких на этой войне. Они будут праздновать то, что более никто из молодых людей не падет жертвой.

– Но это не остановит возможные сплетни.

– Сплетни находят себе прибежище в любом темном углу, они как пыль. Так было при каждом дворе, который я посетил, так же, как в любой пивной, у любого колодца и в любом коровнике. Единственный способ бороться с этим – чистый воздух.

– И все равно я еще не готова выезжать.

– У вас нет для этого подходящего платья?

Приподняв темную бровь, он посмотрел на груды свертков и коробок, заполонивших маленькую заднюю гостиную. В углу стоял даже какой-то деревянный ящик.

– Это все не мое! Я никогда не стала бы тратить ваши деньги на такое количество безделушек.

Ардет заглянул в одну из коробок.

– Игрушки для бедных детей? Шапки и перчатки для обитателей работных домов? Мне помнится, мы собирались нанять склад для подобных вещей.

– Мы так и сделали. Но это все ваше. А еще – песочные часы.

Джини отвела его в смежную комнатку, где на полках стояли сплошь измерители времени. Одни крошечные, с количеством песка, достаточным для того, чтобы сварить яйцо всмятку или сделать шахматный ход, пока песок пересыпается из верхней половинки часов в нижнюю. Другие такие большие, что песка хватило бы на крикетный матч. Некоторые держатели стеклянных колб были деревянными, некоторые медными. Немного золотых или позолоченных. Одни колбы содержали белый песок, а в других он был такого мутного цвета, словно его только вчера достали со дна Темзы.

– Кэмпбелл нашел столяра, который смастерил полки, – сказала она Ардету. – Множество песочных часов прибывает ежедневно от наших агентов, число их увеличилось с того времени, как в Лондоне появились объявления о вознаграждении. У меня есть имена всех отправителей на тот случай, если один из них должен получить деньги, но это маловероятно, судя по вашему описанию. К некоторым грубо и неумело приклеены застежки, которые должны превратить часы в брошку, но Олив говорит, что они неправильные.

– Олив?

– Я подумала, что он может узнать тот предмет, который вы ищете, потому что сами отправили его на поиски.

– Я его отправил, чтобы хоть на время избавиться от несносного надоеды.

Ардет взял в руку самый маленький экземпляр из коллекции и удивился тому, какой он легкий, почти невесомый. Те, настоящие, хоть и маленькие, словно вмещали в себя вес всего мира, по крайней мере, так всегда казалось. Ардет положил часы на место.

– Я ценю ваше усердие, однако в нем нет нужды. Я бы узнал вещицу, будь она обнаружена. Я бы… как вам это объяснить? Я бы почувствовал себя по-особому в ее присутствии. Так мне кажется.

Еще одна абракадабра, решила про себя Джини, энтузиазм которой угас.

– А что нам делать со всеми этими? Полагаю, в школах и больницах часы уже имеются.

– Мы могли бы переплавить золотые оправы или вернуть сколько сможем, присовокупив в каждом таком случае несколько монет. Тем, кто прислал часы в подарок, надо отправить благодарственные письма. Однако довольно об этом. Нам надо обсудить вопрос о приеме у принца.

– Я бы предпочла не присутствовать на этом приеме.

– Я знаю, – только и сказал Ардет, снимая с полки еще одни часы, украшенные цветными стеклышками, вставленными в верхний и нижний ободки. Часы были вульгарно кричащими и вполне пригодились бы в борделе.

Лорд Ардет не стал ее упрашивать, но Джини сильно задело то, что он умолк и повернулся к ней спиной. Он сделал для нее так много, дал ей так много – и так мало просил взамен. Теперь он предоставил ей право выбирать самой, и был уверен, что она сделает правильный выбор.

«Может, все-таки лучше отправиться на празднество?» – сказала она себе.

Что, если его настойчивая просьба связана с необходимостью помочь ему освоиться в светских кругах, не допустить какого-нибудь опрометчивого поступка?

– Хорошо, я поеду.

– Благодарю вас, – проговорил Ардет, и лицо его озарилось улыбкой.

Джини приподняла руку предупреждающим возражения жестом:

– Но я не стану танцевать. Это показалось бы вызывающим нарушением правил приличия.

– Огорчительно. Я так мечтал потанцевать со своей женой.