Книга Крылья любви, страница 58 – Барбара Мецгер

Он, но не Джини. Она продолжала:

– Это все ваши фокусы, одна из штучек, придуманных герром Месмером, или ваша собственная.

Он поднял руки, признавая свою вину.

– Но ведь я не усыпил вас. Не посягнул на ваш рассудок.

Он не посягнул и на ее тело.

– Нет, вы просто сбежали. Как трус.

Никто еще не называл его трусом. Ни в ту пору, когда он размахивал средневековым боевым топором, ни в те века, когда он орудовал метафорической косой.

– Да. Возможно, вы правы.

Ему нечего было сказать в свою защиту.

– Как вы считаете, что я чувствовала после этого?

Насколько он понял, когда пробудился, она была в ярости. Но на ее вопрос не ответил.

Джини подступила на шаг ближе и ткнула его пальцем в грудь:

– Вы сплутовали в игре!

– Сплутовал? Но ведь я не знал правил.

– Лжец!

– Я не лгу, – заявил он.

– Ладно, тогда скажите, я вам нравлюсь?

Молчание.

– Я знаю, что нравлюсь. Вы хотите меня?

Молчание.

– Ваше молчание я принимаю за утвердительный ответ. Вы убедились, что мы подходим друг другу, мы почти супруги. А с супругой не следует обращаться так, как вы обращаетесь со мной.

– Но у меня не было супружеского опыта.

– И нет сейчас. Я ваша жена. – Джини снова ткнула Ардета пальцем в грудь. – Я не просто одна из тех, кто созерцает ваши фокусы. Мы находились в супружеской постели, черт возьми, а не в балагане бродячего цирка! Я не хочу играть в эти игры, слышите?

Уголок его рта чуть приподнялся при виде того, как его маленькая прелестная женушка превратилась в настоящую бой-бабу.

– Мне кажется, соседи слышат вас.

Джини понизила голос:

– Если вы не хотите быть моим мужем, скажите об этом прямо, и я уеду.

– Нет.

– «Нет» в том смысле, что вы не хотите быть моим мужем, или в том смысле, что не желаете отвечать?

– «Нет» в том смысле, что не хочу, чтобы вы покинули меня.

– М-м… Ну хорошо хоть, что не солгали.

– Я вообще не лгу, – повторил он.

– Вот как? Тогда скажите, что это у вас в брюках? Еще одна пачка выигравших лотерейных билетов?

На этот раз Ардет не удержался от улыбки.

– Я хочу, чтобы вы остались. Я хочу вас.

– Но?

– Но я не хочу причинить вам боль.

Джини снова повысила голос чуть не до крика:

– Я видела, как вы держали на руках перепуганную кошку! Во имя спасения души, я видела, как вы держали на руках ребенка. Вы не могли бы, никогда не могли бы причинить мне боль!

Он пожал плечами:

– Кто скажет, что может случиться в неистовом порыве страсти?

Джини сжала кулак, выпрямилась и с размаху ударила его кулаком в живот.

– Уф! – Ардет отшатнулся скорее от удивления, чем от боли. – Миледи, что это значит?!

– Это вам за то, что вы считаете меня хрупким цветочком. У меня есть шипы. Я вынуждена была научиться защищать себя, когда рядом не было ни одного человека, который позаботился бы о моей безопасности. Вы больше меня и сильнее, у вас есть… загадочные способности, но и я не безоружна.

Он потер ладонью живот.

– Я это вижу.

– Не надо больше отговорок, – сказала Джини и подошла к нему ближе. – И никакой чепухи насчет обета. Вы дали клятву стать более человечным, и вы ее исполнили с избытком сотню раз. Взгляните на тех людей, которым вы, и только вы один, помогли сегодня. Но вы дали и клятву быть моим мужем. Не моим другом, не моим банкиром, не моим заступником, но моим мужем, Ардет.

Она была права. Ардет женился на Имоджин Хоупвелл Маклин, чтобы оберегать и защищать ее, но ее счастье тоже в его руках. Если женщине для счастья необходима любовная близость, он обязан пожертвовать своими принципами и быть в достаточной степени джентльменом, чтобы подчиниться. Таким образом, долг и наслаждение объединялись, разум и чувство приходили к согласию, философия, филантропия и страсть делили одну постель. Как это славно! Он будет осторожным и деликатным, но как скоро можно увести Джини в свою спальню? Четыре месяца он не думал об этом самоограничении, а сейчас не решается преодолеть всего один пролет лестницы.

– Корин, – только и произнес он.

– Что?

– Сегодня ночью я Корин, не граф и не игрушка дьявола.

Джини пропустила мимо ушей упоминание о дьяволе.

– Сегодня ночью? – спросила она.

Корин взглянул на окно.

– Почти совсем стемнело. Скоро подадут обед.

– Но что, если вдруг понадобится сделать что-то еще, если еще кому-то нужно будет…

Он не дал ей договорить:

– Вы снова правы. Я хочу вас, Джини! Сейчас.

Ухватившись за тонкую ткань ее платья, он привлек Джини к себе и поцеловал тем поцелуем, о каком мечтал всю жизнь. Два тела слились в одно, больше ничто не разделяло их, Корина и Джини, кроме одежды, которую он сбрасывал с себя и с нее лихорадочными движениями, не прерывая поцелуя, наслаждаясь вкусом ее губ, трогая своим языком ее язык. Джини отвечала ему, спрашивая, ища, узнавая, изнемогая в упоении страсти.

Он вынул шпильки из ее волос и пропускал между пальцами шелковистые пряди – как долго грезил он об этом во сне и наяву! И был убежден, что в нем никогда не угаснет желание трогать эти сияющие золотом кудри – никогда, даже в самом глубоком забытьи.

Джини помогала ему раздевать ее, пальцы ее дрожали в спешке и от того, что их поцелуй превратился во множество поцелуев без начала и конца. Сюртук Ардета валялся на полу, так же как его шейный платок и жилет. Платье Джини было расстегнуто, корсет распущен, и Корин нежно ласкал ее белоснежные груди. Джини запустила обе руки ему под рубашку и гладила твердые подвижные мышцы, напрягшиеся в стремлении прижать ее тело к его телу как можно сильнее.

Ардет вдруг задрожал неудержимой дрожью.

– Тебе холодно? – спросила она.

– Не думаю, чтобы мне хоть когда-нибудь еще стало холодно.

– Если холодно, я согрею тебя. Я вся в огне.

– Нет, это всего лишь искра по сравнению с тем, что будет дальше.

Он разжигал огонь своими поцелуями, быстрыми, словно искры. Нагнулся и поцеловал то место между ног Джини, которого касался рукой. Джини вскрикнула от наслаждения и муки, потому что наслаждение было еще неполным.