Книга Утомленная балом, страница 14 – Елена Лебедева

Лиза теперь желала сопротивляться, но вместо этого не сделала ни единого движения. Она только беззвучно шелестела губами:

— Что вы делаете…

Дмитрий Петрович прильнул к ее пылающим губам, наслаждаясь долгим взаимным поцелуем. В эти мгновения Лиза словно провалилась под лед, и все вокруг стерлось из памяти, осталось лишь ощущение падения в бездну.

Сколько длилось падение, Лиза не знала. Несколько мгновений, минуты, часы? Наконец она открыла глаза, ощущая сладкую истому. Рядом никого не было. Нежный человек, только что с пылом обнимавший ее, исчез. Порыв, и Лиза уже готова броситься за ним вслед…

Что с ней? Как она позволила другому целовать себя? Как могла забыть о супружеской верности, о чести женщины? Лиза попыталась найти в своем сердце крупицы стыда, но не находила их. Все ее существо наполнилось мягкой обволакивающей негой, жаждало новых поцелуев и объятий.

Лиза встретилась взглядом с портретом мужа и впала в оцепенение. Николай Степанович теперь смотрел на нее грозно, а не с любовью, как раньше. Лицо супруга покрылось морщинами, одряхлело. Портрет мгновенно состарился и принял угрожающий вид. Сейчас Вересов казался Лизе жестким, беспощадным судьей, готовым лишить супругу радостей жизни. Она впервые боялась Вересова до дрожи в коленках.

Лиза рухнула на пол. Мысли путались. Оцепенение, надолго сковавшее ее, не позволяло шевелиться.

Неужели она… полюбила? Любовь все объясняет: и странное волнение в присутствии Панина, и горячее тепло, разливающееся по телу, и дрожь от случайной близости Мити. Но как она позволила себе полюбить? Разве возможно такое? Она замужем и любит мужа…

Или… она больше не любит Николеньку? Ведь невозможно одновременно любить двух мужчин? Сбитая с толку, Лиза все больше запутывалась в рассуждениях.

Понимая, что в комнату может войти кто угодно, Лиза встала и вернулась к шитью. Заставила себя успокоиться. Нужно заканчивать штопку, халат требовала прачка для стирки.

Закончив рукоделие, она в первый раз за долгое время отправилась сама погулять с детьми, а, вернувшись, занялась на кухне с кухаркой.

Вечером, с поцелуями встретив в прихожей мужа, Лиза сообщила:

— Заходил господин Панин. Ты помнишь его по декабрьскому вечеру? Тогда ты злился, что он меня провожал…

— Панин? Ах, ангаже Аннушки! Но зачем я ему понадобился? — Вересов снял шинель и бросил ее на руки Любаше. — Что за вздор, мы едва знакомы!

— Он приносил бумаги, думал показать их. Наверное, они важны для тебя.

— Бумаги? Какие бумаги от него мне интересны, позволь спросить? — Николай Степанович начинал злиться, проходя в комнаты.

— Кажется, это были старинные копии чертежей купола собора святого Петра.

— Чертежи купола? Интересно, — Вересов внимательно посмотрел на Лизу, — откуда у Панина эти бумаги?

— Он по случаю приобрел их у букиниста.

— Разве Панин имеет отношение к архитектуре? — продолжал допытываться Вересов.

— Отнюдь. Он в отставке.

— Тогда зачем держать на руках чертежи, в которых он не разбирается?

Лиза задала себе тот же вопрос. Она не подумала о странности ситуации и только сейчас начала понимать, что Панин использовал бумаги в качестве предлога.

Вересов крикнул из кабинета:

— Ну да бог с этим, спрошу его при встрече. А на чертежи хотелось бы непременно взглянуть. Лиза?

Лиза прошла за мужем и затворила за собой дверь.

— Надобно послать за Паниным, — Николай Степанович что-то быстро писал за столом, — извини, Лизонька, дела! Сходи, распорядись.

Лиза не верила собственным ушам. Панин снова будет здесь, сегодня! После всего, что произошло между ними? Конечно, Вересов оставит его до вечера; пообедав, они закроются в кабинете и поведут долгий разговор об итальянской архитектуре.

Этого нельзя допустить. Она не сможет владеть собой, она выдаст себя.

Лиза быстрым шагом вышла из кабинета, позвала одну из девушек, чтобы та съездила с приглашением к Панину. Адреса Лиза не знала, но оказалось, Панин оставил в прихожей записку с извинениями, в которой помимо всего прочего значилось и его место проживания.

Глубоко вздохнув и уняв дрожь в руках, Лиза вернулась к мужу, который сейчас напомнил ей гордого старого ворона:

— Забыла сказать… Мне срочно нужно к матушке.

Вересов рассердился:

— Опять капризы? Почему я снова должен тебе об этом напоминать? Ты обязательно должна быть сегодня за обедом в качестве хозяйки дома. Да и как я останусь здесь без тебя? Нет, это невозможно.

Лиза продолжала уговаривать мужа:

— Да, я понимаю. И прошу тебя извиниться перед Дмитрием Петровичем. Утром я получила записку от матушки, в которой она просила приехать. К тому же, есть повод передать те деньги, которые мы ей обещали.

Вересов сменил гнев на милость:

— Ах, вот оно что. Тогда поезжай. Митрофан тебя отвезет. Но не засиживайся у маменьки долго. Надумаешь там ночевать, сообщи.

Вересов достал из сейфа денежные бумаги и отдал жене:

— Спрячь их подальше.

Лиза начала собираться. Примерила одно платье, потом другое, но решив, что первое — бирюзовое ей больше к лицу, закончила с выбором. Маменька не станет разглядывать ее туалеты, а сестрица и так будет рада.

Митрофан ждал хозяйку в санях, и Лиза попросила кучера ехать помедленнее. Ей вздумалось заглянуть по пути в несколько магазинов, чтобы порадовать сестрицу подарком. Выбор пал на китайский веер, простой, но довольно изящный.

«Кавалергарды будут в восторге, — подумала Лиза, — впрочем, Аннушка тоже».

По пути Лизе встретились знакомые, незамужние еще девицы, чинно прогуливающиеся в сопровождении кавалеров, и она обменялась с ними последними новостями и тут же получила приглашения в гости.

Отъехав от дома на приличное расстояние, Лиза погрузилась в думы о Мите. Что Панин за человек? Она так плохо его знает. Возможно, он играет с ней, забавляется ее неопытностью в вопросах флирта? Ведь невозможно дельному человеку так быстро забыть об умершей супруге и расточать признания другой женщине? Зачем он так скоро перешел к поцелуям?

Что он ищет теперь в столице? Карьеры? Брака? Или скрывается от кого-то?

Ни на один свой вопрос Лиза не находила ответа.

Сани подъезжали к Аничкову мосту. Лиза обернулась назад и обнаружила, что за санями следует карета. На месте кучера сидел хорошо одетый мужчина в надвинутой на глаза шапке. Лиза после еще несколько раз оборачивалась, но карета так и ехала следом, а возница быстро опускал голову в ответ на пристальные взгляды.

Ночью Лизе снилось, будто кто-то подглядывает за ней через окно спальни. Лицо человека обезображивали шрамы и язвы. Лиза просыпалась, вставала и подходила к окну, потом снова ложилась.