Книга Утомленная балом, страница 4 – Елена Лебедева

— Вот теперь ты по-настоящему прекрасна.

Лиза довольно улыбнулась. Вгляделась в собственное отражение, плавно провела рукой по бриллиантам. Она без сомнения очень недурна собой, и парадное фрейлинское платье выгодно подчеркивает ее достоинства. Только вот от чего-то глаза странно блестят, а вид стал холодным и — о, ужас! — слегка надменным. Словно женщина в зеркале старше самой Лизы на несколько лет.

Лиза мгновенно отогнала это выражение лица прочь:

— Стаси, я так тебе признательна! Ты даже не можешь представить!

— Не говори этого, Лизи. Я не хочу этого слышать, — в глазах темноволосой фрейлины блестели озорные огоньки, — скажешь после. А теперь поспешим, дорогая, мы едва успеваем!

Всю дорогу Стаси не замолкала; Лиза не переставала удивляться изменениям, произошедшим с подругой.

— Вообрази, Лиза, я влюбилась! — шептала она взволнованно.

— И в кого же?

— Ты его совсем скоро увидишь. Ах, Лиза, он так хорош, так восхитителен… и оказывает мне знаки внимания!

— Сегодняшний день богат на сюрпризы. Стаси, холодная и непреклонная Стаси — и вдруг влюбилась?

— В него невозможно не влюбиться!

— Да кто же он?

— Он… — Стаси выразительно вздохнула, вкладывая в сказанное скрываемое до поры чувство. — Понимаешь, что это означает?

У Лизы на мгновение замерло сердце. Лиза знала, что это значит и что за этим последует. Он — это император Николай Павлович, самодержец, Его императорское величество.

— Почему ты позволила себе… Как можно было в него влюбляться?

— Это против меня, — Стаси задыхалась, прибавляя шаг, — но это часть меня! Лиза, я сгораю…

— Не мне тебе напоминать, что бывает с фрейлинами, которых выбирает император. А в результате ты окажешься замужем за послом в какой-нибудь забытой богом стране.

— Да, я знаю… И хочу этого.

— Ты безумна, Стаси, — Лиза говорила с придыханием, но совсем тихо.

— Лиза, а ты любила когда-нибудь так, чтобы все забыть, растворившись в любимом?

— Так не любят — это прихоть, влюбленность, болезнь, но не любовь.

— Не торопись, — тоном провидицы произнесла Стаси, — когда-нибудь и тебя настигнут стрелы Амура.

Подруги замедлили шаг. Перед ними открылся огромный зал, полный богато одетых вельмож. Зал поразил Лизу роскошью, однако заполнявшие его люди переговаривались шепотом и держались настороженно, будто бы боялись ослушаться высочайшего приказа.

Фрейлина наклонилась к уху подруги и зашептала:

— Держись подле меня.

Они вошли в зал и заняли указанные им места. Распахнулись массивные двери, по залу пронесся легкий восторженный шепот: первыми появились император и императрица, за ними проследовали члены императорской фамилии и наиболее приближенные особы.

Лиза впервые видела императора так близко. Разогретая разговором с подругой, она из-под полуопущенных ресниц с интересом разглядывала его, убеждая себя, что в нем нет ничего такого, что могло бы внушить страсть или хотя бы смутить чувства.

Николай Павлович был высок и строен; Лиза отметила, что у него открытое лицо с крупными, серьезными глазами. Император смотрел прямо перед собой, взгляд его был быстр. Когда же он повернулся, отвечая на чье-то приветствие, взору Лизы предстал художественный профиль. Не было в облике императора ни надменной важности, ни ветреной торопливости; Лиза ощутила в государе неподдельную внутреннюю строгость.

Монаршая чета приближалась, и сердце Лизы колотилось сильнее: что она скажет, как представится? Как отреагирует император?

Наконец государь поравнялся с подругами, девушки присели в реверансе. Николай Павлович знаком велел им подняться, приветствуя легким кивком головы.

— Итак, Анастасия Романовна, вы сегодня не одна. Кто ваша очаровательная спутница? — император внимательно изучал Лизу.

Лиза снова склонилась, произнесла взволнованно:

— Елизавета Павловна Вересова, Ваше императорское величество.

— Супруга архитектора Вересова, я полагаю?

— Да, ваше величество.

— Что же вы раньше у нас не бывали?

Лиза окончательно смутилась:

— Если будет угодно вашему величеству…

— Угодно! Это Анастасии Романовне замечание: что же вы, милая, не приводили подругу раньше?

В разговор вступила Стаси, в ее голосе слышалось плохо скрываемое обожание:

— Николай Павлович, государь, простите великодушно, я исправлюсь.

Романов рассмеялся, весело глядя ей в лицо:

— Не сомневаюсь. И все же, Стаси, почему вы перестали читать императрице по вечерам? — он посмотрел внимательно на супругу, но та оставалась равнодушной к разговору, раскрыв пушистый веер.

— Анастасия Романовна всю неделю жалуется на головную боль.

— Это правда? — удивился Николай Павлович. — А я вижу, что ей гораздо лучше. Завтра она может читать Вашей светлости что-нибудь из Гете. Я и сам зайду послушать.

Лиза видела, что глаза подруги загораются огнем ликования и что уже невозможно это скрыть: Стаси сияла от счастья. Лиза поняла, что император просто не может этого не замечать и что, возможно, даже императрица в курсе сердечных дел фрейлины. Бедная Стаси, что ее ожидает?

Императорская чета начала удаляться, периодически обращаясь к присутствующим с приветствием. Лиза почувствовала, что кто-то настойчиво тянет ее за локоть.

— Ты слишком волнуешься и привлекаешь внимание. Держись естественно.

— Тише, ты тоже привлекаешь внимание. Возможно даже больше, чем я.

Стаси с негодованием отвернулась, прикрыв лицо веером, но легкая улыбка скоро сменила надменное выражение лица. Фрейлина не пропустила ни единого жеста, сделанного императором.

Скоро императорская чета закончила обход гостей, и был объявлен первый танец.

Лиза очутилась в паре с незнакомым седовласым вельможей, который ни на секунду не отводил взгляда от ее лица. Во время перерыва между танцами вельможа решил представиться:

— Антон Андреевич Звенигородько, к вашим услугам.

Лиза слегка склонила голову:

— Елизавета Павловна Вересова.

— Вы так похожи на одну прекрасную женщину, — Звенигородько задумался.

— Да, отмечают, что я похожа на матушку. Возможно, вы говорите о ней.

— Как зовут вашу матушку?

— Александра Александровна Нелицкая.

— Я знал когда-то вашу семью. Но женщина, на которую вы похожи, к ней не имеет никакого отношения.

— Вы меня заинтриговали. Кто же она?