Онлайн книга «Цепные псы Империи»
|
Я быстро переоделся и спустился из своей спальни на первый этаж, в гостиную. Нянюшка уже была там, суетясь с завтраком так, словно бы и не ложилась. Я вежливо поцеловал ее в щеку, отделываясь дежурными фразами на все вопросы. Как спал? Чего изволю? Останусь ли до поминок на десятый день? С моей точки зрения, все это было совершенно неважно. Я принял решение еще вчера и не намеревался от него отступать. – Мне нужно переговорить с управляющим и старостой. – Управляющего батюшка ваш, упокой Господь его душу, еще зимой рассчитал. За покражи и воровство бесстыжее. А староста с крестьянами на покосе занят. Да что ж тебе до них за дело-то, Мишенька? – Еще мне нужен хороший юрист. – Таковых у нас отродясь не бывало, – сокрушенно покачала головой нянюшка. – Значит, найду в столице, – определился я. – Прикажите заложить коляску до Санкт-Петербурга. – Уезжаешь, стало быть? – Да. – Ну, дай тебе Бог всяческого благополучия. – Она вздохнула, низко поклонилась мне в пояс. Я хотел сказать ей, объяснить, почему не могу здесь больше оставаться, но старушка гордо поджала губки и с прямой спиной ушла на кухню. Мне не оставалось ничего, кроме как доесть свой завтрак в полном одиночестве. Потом подняться наверх, наскоро побросать свои вещи в дорожный саквояж и быстро спуститься вниз. Серебряный браслет Цепных Псов я оставил на запястье, как память об отце. Его записную книжку сунул в карман пальто. Еще раз обвел глазами его кабинет, вздохнул, сдержал рвущуюся наружу боль и вышел на крыльцо. Меня ждали. – Садись на Рыжика, хлопчик, – старый казак, вооруженный до зубов, подвел мне крепкого гнедого жеребца с белой полосой на умной морде. – А я на Черте поеду, все одно эта скотина только меня и слушается. – Простите, Матвей… не знаю, как вас по отчеству. Но я прекрасно доеду сам, мне сопровождающие не нужны. – Ну дак до столицы, конечно, и сам доскачешь, дело нехитрое, а вот кто коня обратно в усадьбу вернет? – Я могу оставить его на любом постоялом дворе, а вы или кто-нибудь заберете проездом, когда будет удобно. – Так мне сейчас и удобно, – нагло ухмыльнулся денщик отца, одним легким движением вспрыгивая на черного, как смоль, коня с таким злобным взглядом, что мне невольно стало не по себе. Непременно надо поставить его на место. Не коня, разумеется. До этого дикого зверя мне дела нет, а вот господин Матвей начинает уже доставать до печенок. Я понимаю, что у них там, на Дону, или Кубани, или еще где, простые люди себя университетским образованием не мучают, но хоть какие-то правила приличия он знать обязан?! Любой британец с детства, с молоком матери впитывает такие понятия, как такт, вежливость, деликатность и право человека на свободное пространство. Неужели столь трудно понять, что мне его настырное внимание, мягко говоря, неприятно… – Ты чего под нос бормочешь, паря? Я сделал вид, что не слышу его, и, вздернув подбородок, приторочил свой потертый саквояж к задней луке седла, создавая дополнительный упор для поясницы. – Ездить-то умеешь? Я вновь не стал унижать собственное достоинство ответами на такие вопросы. Верховая езда, бокс, гребля, стрельба, фехтование и теннис были обязательными видами спорта для любого уважающего себя джентльмена и активнейшим образом поощрялись профессорским составом Оксфорда и нашими попечителями. Тот же сэр Гамильтон в свои годы, между прочим, не боялся выходить на студенческие соревнования в боксерских перчатках или с палашом. – Едем. – Я спокойно, пусть и без цирковых изысков, сел в седло, бросив прощальный взгляд на свой родовой дом. Выбежавшая на крыльцо нянюшка хотела было подойти ко мне, но почему-то остановилась. Молча перекрестила меня издалека, зачем-то погрозила сухоньким кулачком ухмыляющемуся казаку и, опустив голову, вернулась в дом. Это было как-то… не знаю, не нахожу слов. И непонятно – что ей стоило сделать шаг, обнять меня, мы же больше не увидимся. Неужели это из-за того, что я все-таки уезжаю? Но это неправильно. Нечестно. Я же объяснил ей. Она должна была понять. Это же элементарно! Мне здесь нечего делать, мои родители мертвы, я сам здесь никому не нужен, вести размеренную помещичью жизнь я не намерен, не для этого меня отправляли в Лондон. Да я и не смог бы, если б и хотел, в конце концов, у меня филологическое образование, я пишу серьезную работу по классику английской поэзии и ничего не смыслю в земле, сельском хозяйстве, управлении поместьем. Меня не этому учили! – Ты бы хоть вслух слова проговаривал, твое благородие? – привел меня в чувство насмешливый голос папиного денщика. – А то едешь, едешь, а губы-то шевелятся, ровно тебя башкой об Кавказский хребет с размаху шибанули. Ау-у! Я с кем сейчас разговариваю-то? Мне пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не послать его далеким русским матом! Поверьте, что нужных слов я достаточно наслушался в детстве от крестьянских мальчишек, и годы жизни в Великобритании этой памяти не стерли. – Эх-ха! – громко крикнул казак, с места пуская своего вороного жеребца в галоп. Не понимаю, как такое возможно, но этот, как его, кажется, Черт, резко взвился на дыбы, сделал длинный прыжок и за какие-то секунды ушел так далеко, что я даже не был уверен, что мой спокойный конь хоть когда-нибудь сможет его догнать. Но тем не менее Рыжик довольно бодро потрусил вперед, перейдя на ровную рысь, не сокращая, но и не увеличивая дистанцию. Уже неплохо. Как только мы выехали на пригорок, Матвей придержал коня, а когда мы поравнялись, даже пропустил меня вперед. Ну что ж, спасибо, приятно… Сам он ехал шагах в пяти сзади, напевая себе под нос что-то протяжное и ритмичное, под стать стуку копыт: Казачье житье, да право лучше всего! У казака дома чернобровочка, Жена молодая, то винтовочка! Отпусти, полковник, на винтовку поглядеть, Чтоб моя винтовка чисто смазана была, Грянем по тревоге, чтоб заряжена была! За его плечами болталось охотничье ружье в мохнатом чехле, на поясе сверкал серебряным окладом уставной златоустовский кинжал, а на бедре покачивалась утопленная в черные ножны шашка. Очень надеюсь, что в столице его просто арестует полиция за ношение оружия в публичных местах. Впрочем, очень скоро дорога отвлекла меня от навязчивых мыслей об этом типе. Мой конь шел хорошей уверенной рысью, словно бы отлично зная все верстовые столбы и указатели до столицы. Погода была прекрасной, солнышко ярко кувыркалось в синем небе, птицы щебетали над головой, а случайные прохожие приветствовали нас вежливыми поклонами. Мир плескался в нежности и неге. Даже старый казак не особенно меня беспокоил, тем более что пару раз он тихо пропадал в каких-то придорожных лесочках или кустарниках. Наверное, сугубо по «личному» делу, куда, как говорится, и король ходит пешком. |