Онлайн книга «Урожденный дворянин. Защитники людей»
– Оу-у-кей… Значит, так, Виктор Николаевич. Тарарам с этой историей о рейдерском захвате пекарен уже закрутился. Что дальше? А дальше надлежит пропихнуть сюжет на телевидение. Если получится – считай, полдела сделано. Но тут придется того… подмазать кого надо, потому что, сам понимаешь… тема скользкая, правоохранительные органы замешаны. – Понимаю, – кивнул серьезно слушавший Виктор Николаевич Гогин. – Сделаем. – Что дальше? А дальше переходим непосредственно к обличению этого негодяя, как его?.. Синотова, ага. Покопать нужно будет под него, всякие фактики из биографии найти и раздуть. Это я сам, это я умею… А уже через Синотова выводим внимание публики на неверных ментов и прокуроров, его покрывающих… Ну, на этом этапе нам коллеги из Москвы понадобятся. Местные журналюги ментов и прокуроров не потянут. От прокуроров и огрести недолго. Не говоря уж про ментов… Ну, как тебе? Здоровенный Гога умильно сморщился и, притянув престарелого парня через стол за ворот куртки (сшибив при этом графин и оба пластиковых стаканчика), – смачно чмокнул его в лоб: – Умница ты, Севка! Я так и знал, что ты все с первого раза поймешь. – А чего тут не понимать? Не первый год замужем… Сцапав последний бутерброд, Севка бойко продолжил: – Не беспокойся, я так тему разверну – про ограбленных детдомовцев, про беспредел властей, про человеческое жестокосердие… камень зарыдает! Я журналист с двадцатилетним стажем ведь! Могу писать о чем угодно, как угодно, кому угодно, под кого угодно… и в каком угодно состоянии. – Ты, главное, связи свои подключи. Объясни там по-свойски, что к чему. Чтоб ажиотаж масштабнее вышел. А то я, понимаешь, старые знакомства-то порастерял уже… А расписать все это – не проблема. Расписать я и сам смогу. – Эт точно. Ты ж у нас теперь писатель! – Севка заискивающе улыбнулся. – Звезда!.. Прожевав бутерброд, он вдруг уставился на Гогу, прищурясь: – Слушай, а зачем тебе все это надо, а? Шумиха, разоблачения?.. От журналистики ты ж отошел давно. Пиар, да? Материал для следующего бестселлера? – Ну а если все проще гораздо? – проговорил Витька, внимательно поглядев на Севку. – Есть сволочи, которые полагают, что они сами себе совесть и закон. И есть хорошие люди, которым нужна помощь… Севка фыркнул и рассмеялся: – Не гони, Виктор Николаевич! Ты кого поглупее поищи для таких разговоров – про совесть и закон. Мы ж взрослые люди с тобой… Думаешь, когда ты файер-шоу перед зданием городской администрации устраивал, все так вот взяли и купились? А то непонятно, что ты подстраховался. И напарника взял с собой, чтобы он вовремя потушил. И наверняка кое-чем одежду пропитал, чтоб не очень-то полыхала… – Ничем я одежду не пропитывал! – неожиданно рассердился Гога. – Эй! Эй! – выставил руки ладонями вперед Севка. – Не кипятись! Чего ты?.. Ну, не пропитывал, так не пропитывал. Забыли… Бурча что-то под нос, Витька сунул в рот сигарету, захлопал себя по карманам. Севка услужливо поднес ему зажигалку. И некоторое время, пока Гога насупленно курил, молчал, обеспокоенно посматривая на приятеля. Видно, пытался понять, в каком тоне теперь продолжать беседу, чтобы опять ненароком Гогу не разозлить. – Ага… – осторожненько заговорил Севка. – Кажется, я понял, в чем дело. Политический капитал накапливаешь, братец? Да? Витька вздохнул. Качнул головой и усмехнулся, затушил сигарету в пепельнице. – Ничего от тебя не скроешь, – не стал отрицать он. – Отличный трамплинчик выбрал! – воодушевленно похвалил Севка. – Молоток! Я всегда знал, что ты рано или поздно большим человеком станешь! Ну ты меня возьми в свою команду, если… то есть, я хотел сказать – когда у тебя все получится. А? Пресс-секретарем каким-нибудь? – Считай, что ты уже принят. – А это надо отметить… – моментально взвился Севка. – Эй, дружок! Что у вас тут есть из горячего? Устрашающих размеров мужик за стойкой, выполнявший в этом заведении функции бармена, метрдотеля, официанта и охранника, на обращение «дружок» оскалился волком: – А то ты сам не знаешь… Каждый день забегаешь похмеляться… Курица-гриль, сосиски в тесте, шашлык. – Заказывай, Севка, чего пожелаешь, – благодушно распорядился Гога. – Я сейчас… Отлить надо. Здесь туалет есть? – Обижаешь. Это ведь ресторан, а не какой-нибудь буфет привокзальный… Через пожарный выход во дворик, и сразу увидишь… будка такая деревянная. Только не провались, смотри, там одна доска, сволочь, прогнила. Я вот в прошлый раз… – И выпивки закажи заодно, – добавил Гога. – Оу-кей! – тут же забыл, о чем намеревался рассказать, Севка. – Будет сделано, шеф! – Мужики, через полчаса закрываемся, – громогласно предупредил буфетчик. – Время позднее. Посетители «Купеческого» ресторана завздыхали, завозились за своими столиками. А Севка, подбоченившись, важно пообещал буфетчику: – Договоримся! – и выразительно потер указательный палец о большой. – Сегодня, дружок, деньги вообще не проблема! Буфетчик пристально и недобро посмотрел на престарелого парня, что-то прикинул в уме… И снисходительно кивнул. Буквально через минуту Севка празднично суетился вокруг стола, располагая то так, то этак немудреную снедь и откупоренные бутылки. Гоги все не было. Спустя пять минут Севка начал томиться, а спустя еще десять – изнывать. А тут еще и Витькин телефон, оставленный на столе, принялся надрываться. Через пятнадцать минут, растянувшихся в мучительную вечность, Севка все-таки не выдержал и ответил на звонок. – А Виктора Николаевича нет, – сообщил Севка звонившему. – Виктор Николаевич пошел это самое… освежиться, – корректно сформулировал он. – Виктор Николаевич вам перезвонит. Но звонивший (некий Олег Гай Трегрей) оказался настойчив. И Севке пришлось представиться самому («Всеволод Каренович», – важно произнес он) и назвать адрес заведения, где он в данный момент находился. Положив на стол замолчавший телефон, Севка пробормотал: – Да что он там, на самом деле, что ли, провалился? – и поднялся. Буфетчик, навалившись могучими локтями на барную стойку, смотрел на него подозрительно и враждебно. Хряпнув для храбрости полный стакан, Севка напустил на себя беспечно-независимый вид и проследовал к пожарному выходу. В туалете, – смрадной щелястой коробке, похожей на поставленный стоймя гроб, – никого не было. И тут Севке стало ясно – случилось самое страшное. А именно: старый товарищ Гога зло пошутил над ним. Сбежал, предоставив расплачиваться за уже съеденное-выпитое и еще только заказанное – самому Севке. От такой невыразимой подлости слезы навернулись на глаза престарелого парня. |