Онлайн книга «Шестой Дозор»
|
– Напугала, – признался я. – Я тоже испугалась, – ответила она. – Вижу, тень мелькнула. У меня тут трафик небольшой… Она вдруг смутилась и положила книгу на стол. Огреть она меня, что ли, собиралась этим томом? – Хорошая песня, – сказал я. – Не знал, что ты любишь русских бардов. – Не всех. – Она поморщилась. – Но это – хорошо… Как твои дела? Вы поймали вампиршу? – У нас… все запутанно, – сказал я. – Нальешь чая? Сегодня хочется. Она улыбнулась и включила чайник. Я сел за стол, налил себе чашку и кратко рассказал все то, что Элен в своем подвале, похоже, не слышала. Только про визит Тигра я умолчал – пусть даже Элен и решила в итоге, что Лилит упокоил лично я. – Очень… – Она подумала секунду. – Очень серьезно. Ты хочешь еще что-то узнать? – Да. Я послал запрос в Дневной Дозор и нашим тоже. Но может быть, у тебя здесь что-то найдется… – Двуединый? – И еще – Шестой Дозор. И Великие Силы. – В компьютерах что-то есть? – спросила Элен. – Нет. Кроме вампирской легенды о Двуедином из книжки Ороша. Элен кивнула. – Еще кое-что… Мне кажется, ты должна это знать. – Я достал смартфон и вывел на экран письмо от нашего доктора. – Еще восемь укушенных. В один пробег… Кусала совершенно символически, просто чтобы знак подать. И результат… не тот, что я ждал. Элен склонилась над экраном. – Порядок укусов? – Именно такой, – кивнул я. – Роман, Олег, Данияр, Елена, Цезарь… разве это имя? – Имя. Причем мальчик не итальянец, русский. Ты не представляешь, какими странными бывают некоторые родители. – Куржан, Ирина, Йоаким. Что, правда? Через «и краткое»? – Совершенно верно. Мальчик – финн. Наверное, в разговоре его наши ребята зовут вообще Акимом, но по документам он пишется через «и краткое». – «Родецкий», – сказала Элен. – Дописала фамилию, выходит. И даже «и краткое» нашла. – Угу, – кивнул я. – Это как раз понятно и ожидаемо. – Теперь отчество, – произнесла Элен. – Что там было? «За тобой»? – «За тобои», – поправил я. – Но, похоже, там она просто не нашла подходящего отчества. – Романович, Евгеньевич, Шамильевич, Егоровна, Николаевич… – Элен глянула на меня. – Николаевич – это Цезарь? – Да, – кивнул я. – Цезарь Николаевич. А что? Торжественно звучит. – Ибрагимовна… Евгеньевна… Почему прочерк? Нет отчества? – Да, у финнов отчество не пишется, – сказал я. – «Решение». – «За тобой решение». – Элен кивнула. – Повеселее, чем просто «за тобой». – Да. Хотя когда от меня так своеобразно требуют решение… это тоже напрягает. – Ничего, тебе не привыкать решать, – утешила Элен. – И финал. Было «Пришла я», стало… Семенов, Игнатьева, Лешкарой, Андрухович, Жабин… Элен нахмурилась. – Да-да, спрашивай, – сказал я. – Цезарь Николаевич Жабин? – спросила Элен с содроганием. – Это нынче нормально для России? – У меня не хватает фантазии предположить, что нынче для России окажется ненормальным. – А он как вообще… Цезарь? – деликатно спросила Элен. – Ты его не видел? – Совершенно случайно видел. Совершенно чудесный ребенок. Невзирая на фамилию-имя-отчество. Элен вздохнула и закончила: – Дилятдинова. Ёршикова. Тойвонен. – «Сила ждёт», – кивнул я. – Смысл в итоге совсем не тот, как ты ожидал, – сказала Элен. – Это не угроза. Не за тобой она пришла. «Пришла я, сила ждет, Антон Городецкий, за тобой решение». – Я бы не зарекался, что тут совсем уж нет угрозы, – заметил я. – Но ведь она спасла твою дочь, и тебя самого, и твою жену. – Может, не хотела делиться добычей? И, знаешь, мне кажется, тут не «пришла я». Тут «пришлая». «Пришлая сила ждет». Элен развела руками: – Хорошо, Антон. Не буду гадать впустую. Чем я могу тебе помочь? В первую очередь? Шестой Дозор? – Лучше начни с Великих Сторон, – сказал я. – По компьютерным базам мне уже все прогнали. Великими силами иногда называют Изначальные – Свет и Тьму. Но тут явно речь о чем-то другом. Элен вздохнула. – Сейчас… Стороны, значит… Она вновь удалилась в темноту, прошла между стеллажами, остановилась у одного из них. Тускло засветился маленький фонарик. – Элен, почему все-таки ты так любишь темноту? – спросил я. – Многие фолианты боятся света, понимаю. Но тебе же неудобно! – У меня очень хорошее ночное зрение, – отозвалась Киллоран, шурша бумагами. – И память. – И каталоги, – сказал я. – Разумеется. И каталоги. Великие… Кстати, меня поражает та небрежность, с которой содержал архив прежний хранитель. В России традиционно очень хорошая школа архивистов, вероятно, в связи с тем, что многие документы принято хранить в тайне от народа… – Ну-ну, иронизируй, – буркнул я. – Суровая Россия, полные тайн архивы, которые стерегут белые медведи с балалайками наперевес… Киллоран фыркнула. – По сравнению с американскими, английскими или французскими архивами ваши не такие уж и тайные. Но это не касается архивов Дозоров, разумеется. Эти – вполне… – А ты и про архив Дневного что-то знаешь? – Конечно. У нас свои контакты. Обмениваемся дубликатами документов, списками, консультируемся… – Ну ничего себе, – сказал я. – Ничего себе тайны дозорных подвалов. Гесер-то в курсе? – В общих чертах, – уклончиво сказала Эллен. – Хм… Великие Стороны. Есть одна ссылка. Протокол одна тысяча двести пятнадцатого года «О мерах требуемых и излишних». Не сам протокол, конечно, список… Там есть упоминание Великих Сторон. – О чем там говорится? Элен рассмеялась. – Откуда я знаю? Ты всерьез думаешь, что я здесь все прочла? Пошли, я знаю, где он хранится. Пошли, пошли! Я встал, двинулся на слабый отсвет фонарика. Элен крепко взяла меня за руку твердой холодной ладонью и повела за собой в темноту. Бледный молочно-белый лучик света несколько секунд светил перед нами на пол, потом погас. – Зачем? – спросил я. – Так лучше, – туманно ответила Элен. – И мой тебе совет, не смотри сквозь Сумрак. Даже не совет, а настоятельнейшее повеление. – С чего так? – шагая в темноте и непроизвольно морщась в ожидании удара лбом о какой-нибудь стеллаж, спросил я. Не выдержал, поднял свободную руку и стал держать ее перед собой. |