Онлайн книга «Шестой Дозор»
|
– Любишь животных? – поинтересовалась Юлия Тарасовна, усаживаясь напротив меня. – Обожаю, – сказал я. Достал из кармана рубашки сложенный вчетверо листок, протянул ведьме: – Вот официальное разрешение Ночного Дозора на использование вами магии с целью продления жизни коту Герману. – Ох, спасибо, – обрадовалась ведьма, бережно расправляя, разглаживая, рассматривая – и снова складывая и пряча куда-то документ. – Вот радость-то старушкина, вот счастье-то. – Немецкой породы кот? – спросил я, ссаживая Германа на пол и отряхивая брюки от рыжих волосков. – Нет-нет, наш, русский, дворовой породы. А имя получил в честь второго космонавта планеты, Германа Титова! Я чуть не поперхнулся. – Очень он мне понравился, – доверительно сообщила Юлия Тарасовна. – Юрик, конечно, обаятельный, одна улыбка чего стоит! Но мне Герман больше нравился. Мужчина! Герой! К тому же – второй. Представляешь, Светлый, как трудно быть вторым? Тот же подвиг – но ты второй. И навсегда им останешься. Пятому не так обидно. Десятому. А вторым быть – тяжкий груз навсегда. – М-да, – пробормотал я. – Крайне занимательно. Против кота-то директор садика не возражает? Санитария, гигиена… Хохленко расхохоталась. Кот запрыгнул ей на колени, привычно свернулся клубком. Ведьма погладила его привычным движением. – Ой, Антон, ой, умора… Ну кто ж мне возразит-то? – Сделаю вид, что я этого не слышал, – хмуро сказал я. – Юлия Тарасовна, я к вам не из-за этой бумаги пришел. – Да уж понимаю, что Высшие курьерами не работают, – сразу посерьезнела Хохленко. – Позволь догадаться? Визит твой связан с тем пророчеством? Нужна тебе Бабушка Бабушек, глава Конклава? – Вы, я вижу, еще и пророчествами подрабатываете, – сказал я. – Тут пророчествовать не надо, Антон. Тут голову на плечах надо иметь. Я кивнул. – Впрочем, Завулон держит меня в курсе дела, – сказала Хохленко задумчиво. – Так что я знаю. Кое-что. Спрашивать, знает ли она про архив и то, что меня обвели вокруг пальца, я не стал. – Мне нужна встреча с главой Конклава, – сказал я. – С Ведьмой Ведьм, Бабушкой Бабушек, Прабабушкой – как ни зови. Я знаю, что эту информацию вы никому не выдаете, тем более Светлым. Но вы сами понимаете – это не для зла. – Ваше добро нам тоже не в радость, – хмыкнула Юлия Тарасовна. – Мы все можем погибнуть, – сказал я. – Весь мир. Все Иные. Все люди. – Может, давно уже пора? – спросила Хохленко негромко. – Все заслужили, если уж честно говорить. Полной мерой. И люди, и Иные. Она на миг замолчала. Подняла на меня взгляд – тяжелый, твердый. Не хотел бы я встретиться с ней один на один ночью в темном лесу. Впрочем, и светлым днем в шумном городе – тоже. Если она сочтет меня врагом. – Понимаю, – сказал я. – Вы же украинка, верно? Да, у вас там нынче… – Я малоросска, – сказала ведьма. – Хохлушка. Украинкой меня не зови – обидишь. Я кивнул: – Понимаю. – Что там нынче творится – дрянь, да в девятнадцатом при Симон Васильиче и не такое бывало, – сказала Хохленко. – А что, где-то лучше? Русская дурь да пьянство? Американское чванство и лицемерие? Европейское фарисейство? Азиатская жестокость? – Это все люди, – сказал я. – А мы лучше? – спросила ведьма. – Что наши, что ваши… Может, и пускай оно, а? Я перевел взгляд на полуоткрытую дверь спальни, где лежали в своих кроватках дети. Свешивались из-под одеял ручки-ножки, валялись на полу носки и сандалеты. – Они тоже виноваты? – спросил я. – Им тоже умирать? – Всем когда-то умирать, – ответила ведьма. – Они, может, и не виноваты, но это пока… Все рано или поздно будет… Сто лет назад я бы парочку из них точно в поросят превратила, от греха подальше. Я позволил себе улыбнуться. – Неужто можете, Юлия Тарасовна? – Как знать? – Она погладила кота. – Нет у меня для тебя хорошего ответа, Светлый. – Юлия Тарасовна, Гесер же спросит в Инквизиции, – бросил я наугад. – Пусть хоть заспрашивается, – фыркнула ведьма. – То дело наше, бабье. Ничего Инквизиция о том не знает. – Я все равно узнаю, – сказал я. – Так или иначе. – Тьфу! – Старушка взмахнула рукой. – Да что ж ты дурак такой, а? Ты и так знаешь. Бабушка Бабушек – знакомая твоя! – Как? – растерянно сказал я. – Но как… она же цвет сменила! – Ведьма не обязана Темной быть, – отрезала Хохленко. – Сменила и сменила, ее дело, лишь бы законов не нарушала. – Но она… – Знаю. Ты ее в Саркофаг Времен посадил. До конца вселенной. – Ее все равно что нет, – сказал я. – Можно сказать, что умерла! – Можно, да нельзя. Она не умерла. Она в тюрьме сидит. А что тюрьма вечная и магическая – то ничего не меняет. Собирались мы, Бабушки, на Конклав. Обсуждали. Нельзя, никак нельзя другую Бабушку Бабушек избрать, пока Арина жива. – Она вечно будет жить. – Значит, и будет вечной главой Конклава. – Глупо! – воскликнул я. – Глупо это, глупо! Надо менять правила в такой ситуации! Если с нами не будет главы Конклава – мы не сможем ничего сделать! Некоторое время Хохленко строго смотрела на меня. Потом сказала: – Иди домой, Светлый. Ищи, что ищешь – не думаю я, что все твои дела в старую ведьму уперлись. Сегодня ночью мы, Бабушки, на свои разговоры соберемся. – И выберете новую? – спросил я с надеждой. Хохленко пожала плечами. – У вас есть шанс? – зачем-то спросил я. – Тебе-то что? – удивилась ведьма. В глазах ее мелькнула застарелая обида. – Нет. У нас не принято дважды подряд из одной местности брать. Протекционизм, знаешь ли, и у ведьм существует, никому это не нравится. Иди, Антон. Я позвоню тебе завтра утром. – Мой номер… – Знаю я твой номер. – Она вздохнула. – Иди уж. Ты тут все-таки натоптал, а мне еще пол мыть. Нянечек не хватает, уборщиц не хватает, зарплата в садике маленькая. Ты же за швабру не возьмешься? Тебе мир надо спасать. Вот и иди, спасай. * * * На полдороге к офису я остановил машину, запарковавшись под знаком «Остановка запрещена». Смысла в знаке не было совершенно, я здесь никому не мешал. Включив «аварийку» и порывшись в бардачке, я нашел пачку сигарет, закурил. Сделал погромче радио. Арина… Насколько все было бы проще, будь она на моей стороне. Старая ведьма много чего знала, много чего умела и отличалась железной устремленностью к цели. Но я посадил ее в Саркофаг Времен. В тот момент это казалось единственным разумным выходом. Красивым таким… С самопожертвованием… |