Онлайн книга «Ретт Батлер»
|
Тэз широко раскинул руки. — Маман, это все твое! Красотка почувствовала себя как зверь, учуявший западню: — Тэз, мой дом в Атланте. — Входи, маман, — поспешил подстроиться Тэз, — Я приготовлю чай. Английский. Или, может, лучше воды или бокал вина? — Тэз, кто бы мог подумать… — Красотку охватил материнский восторг. — Как ты отлично устроился! — Маман, я сделал все это ради тебя. — На лице молодого человека вспыхнула знакомая улыбка. — И я не всегда такой важный. Совсем не всегда. Почему ты не сказала, что приедешь? Bon Dieu, как же я счастлив! Позволь показать тебе дом. Он положил шкатулку Красотки на подоконник и повел мать на кухню, где едва хватило места для них двоих. — О, — воскликнула Красотка, — здесь так уютно! Балкон передней спальни выходил в сад. Тэз сказал: — Это будет твоя комната. Но Красотка притворилась, что не слышит. Задняя спальня имела отдельную лестницу — идеально, подумалось Красотке, для молодого человека, который может поздно приходить домой. В гостиной в глубине дома Тэз предложил матери сесть, обязательно в новое кресло, саффолкское. — Сделано в самом Нью-Йорке, — сообщил он. — Удобнее кресла и не припомню. Когда восторги наконец иссякли, в комнате воцарилось молчание. В саду громко щебетали птицы. — Я соскучилась по тебе, Тэз, — произнесла Красотка. — Я тоже скучал, — Сын, поддавшись внезапному порыву, встал перед ней на колени и сжал руку, — Я полноправный партнер мистера Ж. Николета. У нас очень неплохое дело и четверо служащих. Красотка ласково улыбнулась сыну. Он провел ладонью по лбу. Знакомый жест напомнил Красотке былого маленького мальчика, и из ее глаз хлынули слезы. — Ты знаешь, чего я хочу, — сказал Тэз. — Никогда не мог тебя провести. Красотка, подойдя к окну, распахнула ставни. — А я и забыла, как все буйно цветет в Новом Орлеане, — промолвила она. — Ты переедешь ко мне? Красотка обернулась к нему с робкой улыбкой. — Тэз, у меня бизнес, за которым нужно приглядывать. — Продай. Ты не будешь ни в чем нуждаться. Я обеспечу… — Спасибо, мой мальчик, благодарю тебя от всего сердца, но я не могу. — Маман, — Тэз просил, как ребенок, — здесь, в Новом Орлеане, ты стала бы леди. Красотка чуть не расхохоталась. Красотка Уотлинг — леди! — Нет, мой дорогой. Я только все испорчу. Подумай, что скажет Николет, узнав, что твоя мать — обыкновенная… Звон колокольчика спас Красотку. — Открой калитку, Тэз, — попросила она, — Мы с Реттом расскажем тебе кое-что важное. Стоя за калиткой, сжимая крохотную ручку Бонни Блу в своей, Ретт Батлер погрузился в такое настроение, когда самые глубокие привязанности окрашивает грусть, а любовь по большей части состоит из утрат. Как мальчик, которого Ретт забрал из сиротского приюта, превратился в молодого человека, стоящего перед ним? — Добро пожаловать в мой дом, сэр. Я должен перед вами извиниться. — Это Бонни Блу, — сказал Ретт. — Здравствуйте, — тоненьким голоском пролепетала Бонни. — Мне четыре года. У меня был день рождения. Тэз улыбнулся. — День рождения — это очень весело. А ты уверена, что тебе четыре? Для четырех ты высоковата. — Я очень высокая, — заверила его девочка. — И у меня есть пони. — Пони! Вот это да! Тэз повел их в сад. Красотка со шкатулкой на коленях ждала их на круглой каменной скамье под лаймовым деревом. Бонни помчалась к крошечному прудику, где под ковром из водяных лилий мелькали золотые рыбки. — Я подумала, нам лучше поговорить на улице, — тихо сказала Красотка. — Правда, чудесное место, Ретт? — Сэр, я должен извиниться, — снова начал Тэз. — Я был неблагодарным идиотом. Я… Ретт прижал палец к губам: — Шшш… — Сэр, я… — Ничего страшного, Тэз, — улыбнулся Ретт, — По целом размышлении я рад, что все закончилось, — Он сжал руку Красотки, — Мы с твоей мамой… долгие годы были хранителями репутации одного человека. Человека, который мог потерять больше, чем мы. Эндрю Раванель был одним из храбрейших солдат Конфедерации. В последние минуты своей жизни он думал о тебе. — Но… Тэз открыл шкатулку и, не понимая, уставился на peвольвер, полковничьи эполеты, серебряные часы и сложенный листок бумаги. Поскольку золотые рыбки не хотели показываться из-под листьев кувшинок, Бонни подбежала к взрослым и, встав на цыпочки, попыталась разглядеть, что в коробке у молодого человека. Может, и у него сегодня день рождения? Самые уважаемые жители Эллсворта, — сказал Ретт, — подарили эти часы твоему отцу, Тэз. Вот дарственная надпись. Тэйзвелл повертел в руке тяжелые часы. Merde! [74] Вы утверждаете, что Эндрю Раванель мой отец? Полковник Эндрю Раванель? Почему вы позволили мне думать, что я ваш незаконнорожденный сын? Отчего было не сказать правду? Прочти записку, милый, — тихо сказала Красотка. Тем, к кому это имеет отношение. Я признаю Тэйзвелла Уотлинга своим сыном и завещаю ему эти вещи. Надеюсь, он разумнее распорядится своей жизнью, чем я. Эндрю Раванель, полковник Конфедеративных Штатов Америки. Тэз сложил записку. Вновь развернул ее и пристально поглядел. — Тэз, — тихо сказал Ретт, — сядь, прошу тебя. Он послушался, и мать обвила его рукой. Ретт глубоко вздохнул: — Ты права, Красотка, чудесный сад. Я всегда любил Новый Орлеан. Католический город, терпимый, чувственный и мудрый. Низины, где мы выросли с твоей мамой, Тэз… Батлер запнулся и начал по-другому: Там жизнью и смертью распоряжались плантаторы вроде моего отца, Лэнгстона Батлера. Всё и вся на плантации Броутон принадлежало хозяину. Рабы Лэнгстона, надзиратель и его дочь, лошади, жена и дочь Лэнгстона… — Ретт кашлянул, — Даже старший сын-отщепенец. Вольно обращаться хоть с крупицей имущества Лэнгстона значило шутить с самим хозяином. Красотка вздохнула. — Как же давно это было. — Тэз, история, которую мы должны тебе рассказать, длинная. Найдется у тебя бокал вина? |