
Онлайн книга «Черновик»
«…щеки, глаза карие, волосы темно-каштановые, нос правильной формы, уши с четко выраженными мочками». — Котя, ты в милиции не работал? — спросил я. — Словесные портреты не составлял? Котя ухмыльнулся. «В целом лицо добродушное и привлекательное. Говорит быстро, голос чуть глуховат, в разговоре неумело старается острить и подкалывать собеседника. Если я вернусь домой один и забуду про Максимова, то, прочитав эту запись, вспомню о случившемся. Что-то странное происходит с Кириллом, и мне очень не нравится, что я в это впутался». Дальше шли чистые полстраницы — и еще несколько строчек из рассказа, в который Котя и впечатал записку самому себе: «– Вот таким макаром! — шутливо закончил Семен Макарович, вытирая пот со лба. — Это называется тантрическая йога, и придумали ее тысячи лет назад древнегреческие гетеры. — Спасибо огромное! — воскликнула Юля и зарделась». Я посмотрел на Котю и покрутил пальцем у виска: — Какие еще гетеры? — Древнегреческие! — Котя забрал листки. — Работа у меня такая… — Знаю я твою работу. — Что вчера у Мельникова случилось? — спросил Котя. — А ты ему не звонил? — поинтересовался я. — Сам-то что помнишь? — Звонил, — ответил Котя с достоинством. — Он считает, что я к нему зашел один и мы говорили о литературе. Я тоже это помню. И все. — Как я тебя на выходе из подъезда остановил? Котя покачал головой. — Пошли сядем, разговор долгий будет. Мы взяли по бутылке пива (Котя хмыкнул, когда я без вопросов купил ему его любимую «Оболонь», а себе — нормальный «Туборг»), и я начал рассказ. Ничего не утаивая. И как купил нож, как подстерег Наталью Иванову, как она зарезалась… — Ты уверен, что это не ты ее ударил ножом? — не выдержал Котя. — Уверен. Я стоял с ножом в руке, хотел скотч разрезать… — Невозможно прыгнуть на нож так, чтобы зарезаться! — подозрительно сказал Котя. — А ты пробовал? Котя замолчал. Когда я дошел до милиции, освободившей меня из-под стражи, Котя занервничал. — Слушай, Кирилл, вот это никак не возможно! — Но так оно и было. — Было, не было… — Котя задумался. — Говоришь, тебя били? — Я думал, ребра сломают. Несколько раз так пнули… — А сосед тебе в глаз засветил? — Ну да. — Ты в зеркало на себя смотрел? — А что такое? Котя ухмыльнулся. — Ничего! В том-то и дело. У тебя лицо свежее и довольное. Будто ты неделю на курорте провел. А ребра болят? Я подумал и расстегнул куртку. Подтянул свитер. — Никаких следов, — констатировал Котя. — Ты меня извини, но так не бывает. Если тебя избили ногами, то хотя бы синяки наутро останутся. Спорить с ним было трудно. — Слушай дальше, — сказал я. — На этом чудеса не кончились. — После ментов, которые тебя отпустили, больших чудес случиться не может, — скептически произнес Котя. Через десять минут я закончил рассказ про башню и ехидно спросил: — Как оно? Удивительнее ментов? — Где эта башня? — спросил Котя. — Вон, — показал я. Котя снял и протер очки. Сказал: — Это старая водонапорная башня. — Да, конечно. С виду. — И ты можешь меня туда провести? — Ага. — Пошли. — Он решительно поднялся. — Хотя я совершенно убежден, что дверь не откроется или внутри башни не окажется ничего странного… Если честно, этого боялся и я. Откуда мне знать, могу ли я провести кого-то с собой? Быть может, проход между мирами работает только для меня. Это даже было бы логично. Но дверь в башню открылась. И внутри все было именно так, как я запомнил. Винтовая лестница на второй этаж, пять дверей. — Офигеть, — сказал Котя, озираясь. — Ты видишь то же самое, что и я? Качественный ремонт, винтовая лестница наверх… — Да. — Покажи мне ту дверь! — велел Котя. — Ту, в Кылгым! — Кимгим, — поправил я. Подошел к двери и, еще не открывая ее, понял, что все в порядке: металлическая ручка была ледяная. Шел снег. Небо затянуло плотным покровом туч, и нам на головы ложились легкие белые хлопья. В окнах заводов (хотя с чего я решил, что это заводы?) света не было, звуков тоже никаких не доносилось. Следы от почтового экипажа давно засыпало снегом. — Вот оттуда приезжал почтальон, — сказал я. — На тильбюри. — Интересно, — сказал Котя и покосился на меня. — Тильбюри, говоришь? Я пожал плечами. Содрал с фотоаппарата целлофановую обертку и сделал несколько снимков. Крошечная вспышка помаргивала, пытаясь подсветить местность. Впрочем, пленка — 400 единиц, снимки должны получиться. — По всем признакам — параллельный мир, — сказал Котя. — А? Более отсталый, чем наш. Верно? — Ну… похоже. — Пошли в дом. — Котя вдруг посерьезнел. — Теперь веришь? — спросил я, задвигая засов. — Верю, верю… — Котя подергал остальные двери. — Все закрыто… Черт побери! Какие дела… Он заметался по комнате, прижимаясь к дверям ухом, простукивая их, чуть ли не обнюхивая. Потом принялся изучать деревянный пол. — За ночь изменился, — сказал я с гордостью, будто это я сам, лично, за одну ночь настлал тридцать квадратных метров массивной доски. — Лиственница, — сообщил Котя. — Лаком не пахнет. А залакировано уже после укладки! — Вот такая беда и на моей квартире была, — подтвердил я. — Никаких следов ремонта. — Изменилась реальность… — с чувством произнес Котя. — И все изменились вместе с реальностью, один ты остался неизменным! — Пошли наверх? — гостеприимно предложил я. — Там еще веселее вид. — Или же наоборот, — продолжал размышлять Котя, идя за мной. — Реальность неизменна, а изменился ты. Потому и воспринимаешь обычные вещи как неожиданные… |