Книга Сокровища чистого разума, страница 75 – Вадим Панов

– Десять человек.

– Десять человек?

– Совершенно верно, – качнул головой майор. – Что вас удивляет?

– Мне показалось, что больше, – выдавил из себя сбившийся Гатов.

– Чувствуется инженерная хватка.

– Она самая, – подтвердил Павел, переводя дух. В присутствии Жо он чувствовал себя весьма неуверенно и потому довольно нервно воспринял скользкую тему.

– На самом деле можно и больше, – согласился военный. – Бывало, по двадцать человек за один заход вешали, но в данном случае количество не переходит в качество, и число повешенных никак не влияет на зрелищность мероприятия. Точнее, существенно её ухудшает, вызывая справедливое нарекание публики.

– Извините, – перебил Гатов майора. – Мы ведь сейчас говорим о казнях, так? Я ничего не путаю?

– О казнях на этой самой виселице, – подтвердил Жо, небрежно указывая стеком на городскую достопримечательность. – Я, знаете ли, много их видел.

– И казни, если я правильно уловил вашу мысль, неким образом связаны с таким понятием, как зрелищность?

– Напрямую.

Пару секунд Павел отчаянно пытался удержать на лице пристойное выражение, после чего через силу поинтересовался:

– Как? – потому что в его циничной голове эти понятия никак не увязывались в общее целое.

Добровольный экскурсовод объявился у друзей минут через пять после приезда в гостеприимную Одекки. Обладатели академического образования как раз стояли на главной площади, нецензурно обсуждая, выпить ли им по стаканчику в ближайшем баре или же отправляться в неведомый «Следопыт», когда возле них остановилась изящная рессорная коляска, в которой сидел высокий военный в чине майора, чьи тонюсенькие чёрные усики наверняка сводили с ума всех окрестных дам от шестнадцати до шестидесяти лет, а золотые аксельбанты сверкали с таким напором, что делалось больно глазам. Военный отрекомендовался Арчибальдом Жо, комендантом одеккского гарнизона, а значит, самым могущественным человеком во всём уезде. Каким образом толстому Дрибе удалось так быстро предупредить командира о странных гостях, учёным, несмотря на академическое образование, понять не удалось, видимо, сработали некие секретные армейские навыки, но факт оставался фактом: майор Жо твёрдо намекнул, что от его компании не избавиться, и принялся с удовольствием представлять друзьям главные достопримечательности подведомственного города.

– Как можно рассматривать массовые казни с позиции их зрелищности? – изумился Гатов.

– Присядем? – Жо указал на один из уличных столиков ближайшего ресторана.

– Охотно.

– Пива? Поверьте, здесь оно действительно неплохое. Я люблю пиво и по-дружески помогаю владельцам двух местных предприятий с должным рвением относиться к качеству продукции.

– Признаться, я соскучился по хорошему пиву, – не стал скрывать Павел.

В центральных районах Трибердии секрет пивоварения был, по всей видимости, утрачен, и учёные давно зареклись пить ту гадость, которую им предлагали под видом пива последние семь месяцев.

– Оно окажется отменным, – пообещал Жо. После чего покосился на Каронимо и Мерсу, получил молчаливое разрешение сделать заказ на своё усмотрение, отдал распоряжения официанту и продолжил: – Вы плохо знаете историю, синьоры, или же, несмотря на усилия, так и не обрели достаточно цинизма для нашего непростого времени. Дело в том, что массовые казни всегда рассматривались правителями в качестве одной из версий карнавала. Причём они позволяли не только развлечь публику, но с помощью наглядного примера существенно укрепить её моральные устои.

– Мне доводилось слышать, что публичные казни служат своего рода иллюстрацией уложения о наказаниях, – кивнул Бааламестре.

Павел и Мерса оставили оба заявления без комментариев.

– Все верно, – усмехнулся Жо. – Поэтому по заказу муниципалитета лекрийский мастер Осрос-Затейник создал хитроумную виселицу, в которой предусмотрел различные варианты приведения приговоров в действие. К примеру, палач может настроить механизм так, что люки откроются одновременно, и именно в этом случае можно казнить двадцать человек.

– И таким образом повысить производительность труда.

– Совершенно верно, – благосклонно согласился Жо. – Однако при такой схеме резко падает зрелищность процесса экзекуции, и потому одеккиты её не одобряют… Вы что-то сказали?

Мерса, пробормотавший нечто абсолютно нечленораздельное, уткнувшись носом в глиняную кружку с действительно превосходным пивом, поднял голову и с невообразимой для него искренностью соврал:

– Нет.

– Очень хорошо. – Майор снова улыбнулся, ленивым жестом положил в рот кусочек солёной рыбы и продолжил: – Постепенно одеккиты стали настоящими эстетами в области экзекуций, предпочитают изысканные схемы казней и даже присваивают им собственные названия. К примеру, «Дать в пятак». В этом случае люки проваливаются по очереди, с замедлением в пять секунд. И ещё приговорённым не надевают мешки на головы, поэтому они хорошо видят, что их ожидает через какое-то ничтожное мгновение… – Офицер сделал глоток пива. Гатов же, напротив, к своей кружке даже не притронулся. – Можно сделать так, что люки будут открываться через один: сначала все чётные, потом нечётные. Или наоборот! При этом, если волны открывания идут в одну сторону, вариант казни называется «Двойной набег», а если навстречу, то…

– Дайте угадаю: «Встречный ход»? – Гатов вопросительно поднял брови.

– Как вы узнали? – театрально удивился Жо.

– В детстве имел склонность к сочинительству.

– И не растеряли её, – заметил майор. – Вы действительно сами придумали ту машину, что стережёт наш добрый, но толстый лейтенант Дрибе?

– Действительно сам, – сдержанно ответил Павел. – Но мы работали втроём.

– И на ней действительно установлен «Гаттас»?

Замечание о вкладе Каронимо и Мерсы комендант проигнорировал, зато в вопрос вложил целый стог неподдельного интереса. Стало абсолютно ясно, что в гарнизоне Одекки пулемётный спорт необычайно популярен, и Павел произнёс единственно возможную в его положении фразу:

– Завтра утром вы сможете из него пострелять, но…

– Дрибе доложил, что у вас ограниченный запас патронов.

– Именно.

– Я принесу свои.

– Вы необычайно щедры, синьор майор.

– Оставьте… Как вам пиво?

Первоначальный напор Жо, вкупе с его безапелляционным желанием составить учёным компанию, навел Павла на мысль, что глава гарнизона явился за своей долей. Любой мало-мальски образованный человек понимал, что бронекорда стоит кучу денег: кузель, тележка от паротяга, вооружение – даже будучи разобранной на части, она представляла собой лакомый кусок, и майор – так предположил Гатов – решил не упустить случай немножко подзаработать и потребовать дополнительный взнос в «фонд ветеранов действующей армии». Но чем больше они общались, тем отчётливее Павел понимал, что менсалиец преследует иную цель.