Книга Плененная королева, страница 31 – Элисон Уэйр

Желание Алиеноры было не менее сильным, и они оба потеряли голову – перекатывались между простынями, прижимались, пожирали друг друга, и ей казалось, что она сейчас умрет от наслаждения. Потом, лежа в блаженном изнеможении, они в удивлении смотрели друг на друга, потрясенные глубиной собственной страсти.

– Прошу тебя, никогда больше не оставляй меня так надолго, – сказала Алиенора, прикасаясь к щеке Генри.

– Я думаю, мне придется это делать, если по возвращении меня будет ждать такое! – ухмыляясь, пошутил он. – Клянусь Господом, женщина, ты настоящее чудо! Я ни с кем не чувствовал такого. – Теперь он говорил серьезно.

– Я сделаю так, что тебе будет даже лучше, – пообещала Алиенора, чувственно соскользнув к изножью кровати. – Что ты скажешь об этом, мое сердце? Или об этом?

– Алиенора, ты ненасытна! – застонал Генрих, вытягиваясь от наслаждения. – Ты понимаешь, что за это ты можешь на три года быть отлучена от Церкви?

Алиенора тут же прекратила делать то, что делала.

– Только если я признбюсь, – пробормотала она. – Но сказать по правде, я не считаю это грехом. – Она вернулась к прерванному занятию.

– Тогда мы вместе будем гореть в аду, и пылай все огнем! – простонал Генрих.

Утром герцог встал рано. Он собирался на охоту и вообще не любил залеживаться в постели, а всегда спешил уйти.

– Охота для него – настоящее добровольное мученичество, – посетовала его мать.

Матильда подчинилась требованию сына, и между ней и Алиенорой воцарилось необъявленное и ненадежное перемирие. Они встретились утром перед завтраком в часовне и настороженно обменялись поклонами.

– Императрица даже прислала мне приглашение сопровождать ее на мессу, – сказала Алиенора мужу, когда тот вернулся.

– И ты пошла?

– Конечно. Я никогда не дам ей повода обвинить меня в строптивости. – Алиенора отложила иллюминированную книгу [28] , которую читала до появления мужа. – Генри…

– Что это? – оборвал он ее, с восхищением глядя на книгу в серебряном переплете, украшенном драгоценными камнями. Любопытство герцога было ненасытно.

– Это «Деяния графов Анжуйских», – ответила Алиенора. – Хочу знать про твоих предков.

– Это может навсегда отвадить тебя от меня! – фыркнул Генрих. – Они были такие неугомонные – все до единого!

– Вот о таких и интересно читать, – улыбнулась Алиенора. – И это многое объясняет.

– Ха! – воскликнул Генрих. – Нет, мы не одного поля ягода. Хотя если послушать аббата Бернара, то я хуже их всех, вместе взятых.

– Он мне так и говорил! – рассмеялась Алиенора, потом лицо ее посерьезнело. – Генри, как долго мы еще пробудем в Нормандии?

– Еще не знаю, – настороженно ответил он. – Хотел поговорить с тобой.

– Ты сказал – шесть недель. – Алиенора не могла смириться с перспективой дольше оставаться в обществе этой змеи – ее свекрови.

– Знаю. Но я только что получил известия из Аквитании. Кое-кто из твоих вассалов поднял бунт. Я хочу, чтобы ты оставалась здесь, а я отправлюсь туда и проучу их.

– Бунт? – переспросила Алиенора.

– Кажется, они не любят меня, – пробормотал Генрих. – Но я с этим справлюсь.

– Я могла бы их утихомирить, – сказала она. – Меня они послушают.

– Вот именно поэтому я и отправляюсь туда без тебя, чтобы они научились слушать и меня.

– Генри, я настаиваю…

– Алиенора, я принял решение. Не беспокойся, моя матушка не съест тебя в мое отсутствие. Она неплохой политик и понимает, что лучше меня не сердить – ведь вся ее власть здесь проистекает от меня.

– Но она нужна тебе, чтобы править Нормандией, и ей это хорошо известно, – возразила Алиенора. – Это все пустые угрозы. Императрица тебя не боится.

– Да, но у нее есть все основания бояться тебя, – ответил Генрих. – В Нормандии теперь есть герцогиня. Почему бы ей не править в мое отсутствие?

– А когда нас вызовут в Англию? Я не хочу здесь оставаться!

– У меня есть нормандские бароны, на которых я могу положиться, моя любимая. Нет, ты можешь не бояться – моя мать будет как шелковая. А у тебя есть твои дамы и маленький Вильгельм. Так что скучать тебе не придется.

– Ты говоришь так, будто мне этого достаточно, – посетовала Алиенора. – Возьми меня с собой. Давай не будем больше расставаться.

– Нет! – отрезал Генрих. – Я скоро вернусь. И потом, война – дело мужское. К тому же мы станем ждать нового воссоединения. – Он многозначительно ухмыльнулся.

И опять Алиенора испытала это невыносимое ощущение: она в ловушке и беспомощна.

– Ты не хочешь понимать, да?! – вскипела она. – Я герцогиня Аквитании! Я достойна большего, чем сидения с женщинами и детьми. Если в моих владениях что-то происходит, я должна сама наводить там порядок. Генри, мы говорили, что будем делать это вместе! И ты уже, кажется, забыл, что мы не виделись шестнадцать месяцев – шестнадцать! – но ты сразу же снова оставляешь меня. Я не могу поверить, что тебе это пришло в голову после вчерашней ночи.

Генрих подошел к ней и грубо обнял.

– Ты думаешь, мне хочется с тобой расставаться? – вздохнул он. – Ах, Алиенора, будь мир идеален, мы бы с тобой никогда не расставались, но мои владения обширны, а это означает, что я все время должен быть в пути. Послушай меня. Я знаю, ты умная женщина, и я ценю твои политические способности, но мне необходимо утвердить свою власть в Аквитании. И я должен сделать это один. Когда твои ничтожные вассалы поймут, кто в доме хозяин, мы будем править герцогством на равных. А пока прошу тебя об одном: остаться здесь в безопасности с нашим сыном.

– Хорошо, – неохотно согласилась она после паузы. – Но вызови меня как можно скорее.

– Нет, я вернусь сюда, – сказал Генрих.

– Но почему? – озабоченно спросила Алиенора.

– Пришли новости из Англии, – ответил он. – У меня еще не было возможности сообщить их тебе или матери. Король Стефан болен. Теперь это, вероятно, только вопрос времени. Мы должны быть готовы, а по этой причине мы остаемся в Нормандии. Отсюда до Англии через Канал рукой подать.

– Но ты едешь на юг, – заметила Алиенора. – Что, если вызов придет, когда ты будешь отсутствовать?

– Я прискачу быстрее ветра – буду здесь через десять минут! – усмехнувшись, сказал Генрих. – И приведу с собой твоих взбунтовавшихся вассалов. Возможно, если я пообещаю им богатую поживу в Англии, они будут любить меня сильнее.

Подходил к концу октябрь. В верхних покоях дворца у жаровни сидели за шитьем две богато одетые дамы. Снаружи завывал ветер, и пестрые гобелены на стенах шевелились от сквозняка, проникающего сквозь узкие окна.