Онлайн книга «Удивительная жизнь Эрнесто Че»
– Ты знаешь этих людей? – шепотом спросила она, бросив незаметный взгляд на шумную группу за соседним столиком. – Мы вместе работаем. – Они насмехались над резолюциями съезда! – Пустяки, все они – члены партии. Знаешь, как говорят: «Он врет, как „Руде право“». Люди хотят, чтобы атмосфера в стране изменилась, партию нужно реформировать изнутри, начать демократизацию. Ты только подумай – съезд принял программу экономической либерализации! Многие из нас поддерживают Дубчека [136] и хотят покончить с Новотным [137] и старыми сталинистами. – Ты говоришь опасные вещи. Прошу тебя, будь осторожней – хотя бы на людях. – Значит, ты теперь интересуешься политикой? Людвик жадно поглощал бутерброды, как будто не ел несколько дней, допил пиво и заказал еще одну кружку. – Почему ты ничего не ешь? – Не могу… Мне нужно тебе сказать… я кое-кого встретила. – Ну и?.. – Между нами все кончено. – Понятно… – Прости, что вывалила все вот так, по-дурацки. – Ценю твою откровенность. Расставила все точки над «i». – Прости, мне правда очень жаль. – Ты правильно поступила, кстати, я сам давно собирался кое о чем с тобой поговорить. У нас все равно ничего бы не вышло. Родители подталкивали нас друг к другу, но мы не любовники, а скорее брат и сестра. – Странные у тебя отношения с сестрой! Между прочим, это ты меня «совратил» и все время тащил в койку. – Так уж и тащил… – Я хотя бы не думала, что сплю с братом! Они ушли до закрытия. Приятель Людвика предложил подвезти их и высадил на мосту Леги. Людвик остановился, чтобы закурить. – Подожди, – сказала Хелена, открыла сумку, достала длинную коробку и вытащила из нее две сигары. – Ты куришь вот это? – Попробуй, тебе понравится. Хелена чиркнула спичкой, разогрела кончик сигары, как делал Рамон, потом раскурила ее, отдала Людвику и проделала то же со своей. Они стояли, облокотясь на перила, курили и смотрели на черные воды Влтавы. – Родители ничего тебе не сказали? – спросила Хелена. – Нет, мы редко созваниваемся. Я был очень занят. – Сигары курил мой… тот человек, о котором я говорила. – Для меня крепковато. Вы расстались? – Не хочу это обсуждать. – Со мной или вообще? – Он пациент Йозефа, его привезли в санаторий в тот день, когда мы смотрели хоккейный финал. Он иностранец… загадочная личность. – Я, если помнишь, уехал рано утром и не видел его. – Никогда не думала, что смогу полюбить подобного человека. Сама не понимаю, как это вышло. А теперь он уехал неизвестно куда, и я чувствую себя свалившимся в штопор самолетом, которым никто не управляет. Думаю, он вернулся на родину и не захотел мне сказать. – Ты не можешь знать наверняка. – Когда мы были вместе, я ему верила. На все сто. Когда он на меня смотрел, я знала, что все его слова – правда. Мы увлеклись, хотя между нами нет ничего общего. Он старше на двадцать лет, женат, у него пятеро или шестеро детей, живет на другом конце света и занимается необычным делом. Потому и уехал – не хотел, чтобы все зашло слишком далеко, понимал, что мы оба будем несчастны. – Так чем же он занимается? Хелена собралась было ответить, но передумала, только пожала плечами и сделала несколько затяжек, рассеянно глядя на струйку дыма. – Не имеет значения. Идем. – Подожди, я хочу кое-что сказать. Людвик бросил сигару в воду и несколько секунд молчал, собираясь с мыслями. Хелена повернулась к нему, ожидая продолжения. Он заговорил тихо, как будто обращался к самому себе: – У меня тоже роман, это началось давно и казалось несерьезным. Она жена моего хорошего приятеля. Потом все изменилось, мы по-настоящему полюбили друг друга и решили быть вместе, но ее муж заболел. К тому же у них двое маленьких детей, и он это использует. Нам очень хорошо друг с другом, но ситуация тупиковая. Муж действует как опытный шантажист, и она не решается порвать. Теперь ему предстоит операция, она мечется между нами – не знает, как поступить. Необходимо найти решение… которого нет. Придется ждать. Любовь – сложная штука, согласна? – Дело не в любви, а в людях. Мы сами вечно все усложняем, запутываем. – Похоже, что так. Но у нас с тобой все было просто… Сердишься на меня? – За что? – За все. – Такова жизнь. – Я сейчас скажу одну вещь… может, и не стоит, но… я ни о чем не жалею. – Я тоже. Хелена была рада вернуться в свою комнату, оказаться в привычной обстановке, среди милых сердцу вещей. Проснулась она поздно – Людвика уже не было, родителей тоже, так что квартира оказалась в полном ее распоряжении. Во второй половине дня Хелена отправилась в приемную комиссию, надеясь узнать новости, но секретарь сказал, что ее, скорее всего, вызовут не раньше сентября. Выходя, она столкнулась с подругой Верой – они не виделись около года, – и та рассказала, что будет работать вторым ассистентом режиссера на первом полнометражном фильме выпускника киношколы, съемки начнутся в конце июля в Словакии. Вера пообещала познакомить Хелену с первым ассистентом, набиравшим команду, и она с восторгом согласилась. Рабочий день у Людвика был ненормированный, но это его не смущало. Он брался за любое задание, которое поручал ему завред, мог часами слушать скучные дебаты на съезде или конференции, брал интервью у героического железнодорожника из глубинки, изучал преимущества производственной гимнастики, часами писал статьи (они всегда получались слишком длинными), а потом два дня бездельничал. Ему приходилось непросто, ведь он каждый день сталкивался в редакции с Магдой. Он радовался, что видит ее (не видеть было бы хуже), она рассказывала новости о Петре, которые его совсем не волновали, но он изображал интерес, чтобы подольше побыть с ней наедине. Мужу Магды становилось то лучше, то хуже, врачи никак не могли определиться с диагнозом. Однажды Людвик сказал, что его смерть освободит их, они смогут жить вместе и он будет заботиться о детях. Магда была шокирована его словами. По вечерам он провожал ее до больницы и отправлялся домой, но накануне решил подождать, она вышла через час, увидела его и разрыдалась. Людвик не знал, что делать. |