Книга Встречи на ветру, страница 11 – Николай Беспалов

– Ты что, решил вместо пива угостить меня экскурсией?

– Умная, да?

Мы подошли к двери, у которой толпились такие же, как мы, любители пива.

– Встань в очередь. – Коля преобразился. Лицо его приобрело выражение фокусника, который сейчас из шляпы вытащит кролика. Я встала в хвост очереди, а он начал протискиваться к двери.

Мне интересно, что будет дальше. Стою, рассматриваю народ. В последнее время у меня появилась привычка угадывать, кем работает тот или иной человек. Вот остановилась у витрины магазина косметики женщина. С виду ей лет тридцать, одета красиво и дорого. На ногах туфельки на высоком каблуке. Тонкие светлые чулки. Юбка доходит до колен. Такие называют мини, и носят их женщины, желающие обратить на себя внимание мужчин. Жаль, отсюда не разглядеть, есть ли у неё обручальное кольцо. Определенно, она замужем, но с мужем она живет плохо, вот и гуляет по Невскому в надежде познакомиться с молодым. Выбирает косметику. Без неё она будет выглядеть не так эффектно. Кем же она может работать? Определенно, не на заводе. На Невском проспекте заводов нет. Вряд ли она работает где-нибудь в таком заведении, похожем на наш трест. У нас женщины так не одеваются. Наверное, она работает в магазине.

– Ира, – тянет меня за рукав Коля, – пошли.

Протолкнулись к двери. Дядька во френче открыл перед нами дверь. За спиной шумят.

– Проходи, Коля, – говорит дядька и улыбается, обнажая ряд металлических зубов.

Первый раз я в таком заведении. У нас в Мариуполе тоже есть пивной бар, но не такого же размера. Зал, куда меня завел Коля, размером с тот, что в нашем кинотеатре «Луч». По одной стене зеркала, вдоль другой стойка. Все курят. Дымно невероятно.

– Начнем со светлого, – Коля чувствует тут себя как дома.

На моих часах без пятнадцати минут шесть вечера. Пили мы с Колей пиво два часа. Когда я выпила последний бокал темного пива «Портер», я была уже пьяна. Не так, чтобы я ничего не соображала и не могла говорить, но ноги мои стали ватными.

– Ты где живешь? – стараясь говорить четко, спрашивает Коля.

– На Петроградской стороне, – и я стараюсь говорить внятно.

– Мне в другую сторону, я живу на Охте. – Это называется кавалер! Я же говорила, он пьяница, а не бабник.

– До трамвая доведи и мотай к своей Охте.

– Охта – это река и район такой. До трамвая доведу.

Уже в вагоне трамвая я почувствовала, что сильно пьяна. «Ехать минут двадцать, – думаю я, – можно вздремнуть. Благо место есть».

Растолкали меня на кольце трамвая, где-то в парке. Вокруг ни души. Даже в будке никого. Вагоновожатый куда-то ушел, и спросить, когда трамвай поедет обратно, не у кого. Меня знобит. Во рту гадость. Мутит. Ещё бы, выпить столько пива и скушать три рыбины.

Боже мой! Уже начало десятого. Ольга Федоровна, наверное, решила, что меня убили. Я слышала, что в Ленинграде был такой случай. Девушку изнасиловали и убили.

Сижу в вагоне. Жду. Чего делать-то? Опять задремала.

– Девушка, – теребит меня мужчина, – ты не спи больше. На какой остановке тебе выходить?

Я сказала.

– Разбужу. – Добрый дядя.

Так я попыталась встать на комсомольский учет. Что же, мой второй рабочий день прошел очень даже продуктивно. Одно плохо, Ольга Федоровна сделала мне такой втык, что я даже всплакнула. Как же иначе, если тебя обзывают девкой и дурой.

Зато Петя был особенно хорош.

– Ты, Ирина, искришься, как бенгальский огонь, – это он сказал после того, как он же буквально искусал мои губы. Невольно заверещишь. Хорошо, что в это время по телевизору передавали «Адъютанта его превосходительства» и все его смотрели.

Утром в среду я встала раньше всех. Не хотела, чтобы опять Ольга Федоровна ругала меня. Тихо-тихо умылась, попила холодного чаю с такой же холодной котлетой и вышла из дома.

Как хорошо утром! Прогремел первый трамвай. Прошла квартал и никого, кроме дворника, не встретила. Проехала поливочная машина. И тут я начала петь. Эту песню часто пела мама: «На дальней станции сойду. Трава по пояс. И хорошо с былым наедине бродить в полях, ничем не беспокоясь».

Не успела перейти ко второму куплету, как меня окликнули.

– Девушка, – не буду же переубеждать раннего прохожего, – поешь ты хорошо, но так всех разбудишь.

Оглянулась. На другой стороне стоит у ограды милиционер.

– Арестуете? – Мне весело.

– Если бы ты пела после десяти вечера, то попала бы под закон, – он пошел ко мне. – Вот какая закавыка, – подошел и встал рядом, – в том законе ничего не сказано об утре.

Стоит так близко, что я чую его дыхание. Пахнет чем-то свежим, мятным. Определенно, почистил зубы мятной пастой. Девушка я отчаянная, и мне сегодня утром радостно отчего-то.

– Мятной пастой зубы чистили, товарищ милиционер?

– Не угадала. Конфетку мятную пососал. Хочешь?

Мне бы чего существеннее, но соглашаюсь.

– Приезжая? – Как они, милиционеры, определяют, кто местный, а кто приезжий, не знаю, но вру.

– Ленинградка я.

– Родители выгнали?

– Сама ушла. Достали своими нравоучениями. Я не девочка. Работаю.

– От родителей убегать нельзя. Давай я тебя провожу. Смену сдал и теперь могу погулять. Тебе далеко?

– Вы мне настоящий допрос устроили. Мне на Невский проспект надо.

– Мне, правда, в другую сторону, но дома меня никто не ждёт. – Он что, думает, я его пожалею? – Была девушка…

– Я слушаю. Человек – надо же высказаться. Чем я хуже попа.

– Ушла от меня к моему товарищу. – Тут я не сдержалась:

– Что же это за товарищ такой?

– Хороший товарищ. Погиб он скоро.

– Извини, – что ещё сказать-то?

– Ничего. Врешь ты, что ленинградка. Моё начальство обо мне так и говорит: ты, говорит, настоящий рентген.

– Ну, соврала. Из Жданова я.

– То-то же. Выходит, ты землячка Жданова. – И он о том же.

– Кто такой этот ваш Жданов?

– Ты что, историю партии в школе не проходила?

– У нас история СССР была. Я пятерку имею.

– Пятерку получила, а Жданова не знаешь. – Он что, обиделся за этого Жданова? – Он у нас был самым большим начальником во время войны.

Мне это как-то по фигу. Все равно люди мерли от голода.

Мы уже подошли к Кировскому мосту. Переходим его, и опять я вижу лодки на воде. Самое время спросить, что они там ловят.

– Это рыбаки ловят миногу. Деликатес. Ела когда-нибудь?

– Откуда? У нас на Азове другая рыба.