Книга Встречи на ветру, страница 88 – Николай Беспалов

– Вы были связаны с флотом?

– Самым непосредственным образом. По моим формулам испытывались приборы. Янаев и компания попытались что-то сделать, но было поздно. Разложение дошло даже до такой структуры, как отряд «Альфа».

«Волга» подъезжала к станции метро «Черная речка».

– Вас куда доставить?

Я назвала адрес.

– В этих домах живет много моих товарищей по работе. Вы случайно не инженер-электронщик?

– Нет. От этого я далека.

– Я помогу Вам. С дороги, небось, устали.

Мой чемодан не так тяжел, но мне не хотелось отказывать этому симпатичному мне мужчине.

Так он вошел в мой дом. В первый раз Павел Михайлович долго у меня не пробыл.

Сижу теперь у окна и жду Антонину. Говорить ей или нет о Павле? Конечно, расскажу. Я же баба.

Антонина влетела ко мне подобно смерчу, что поразил Калифорнию.

– Ирина! Ты не представляешь, кого я встретила.

Я молчу, знаю: Антонину спрашивать не надо – сама все выложит.

– Поднимаюсь по эскалатору, а рядом спускается – кто бы ты думала?

Жду. Подруга делает театральную паузу.

– Ни за что не догадаешься.

Ещё пауза.

– Наш бригадир по складу Вера Петровна. Я ей кричу, а она сначала ноль внимания. Люди от меня шарахнулись. Уже разъехались, и тут до неё дошло. Она как рванет вверх, против движения. Умереть можно. Я ей кричу: буду ждать наверху. Народ меня поддержал.

– И где она?

– Я ей дала твой адрес. Она съездит в центр и потом к нам. Ты не возражаешь?

Это в характере Антонины: сделать, а потом спрашивать разрешения.

Работу распределили так: Антонина моет окна, я мою полы. Не учли одного: от мытья окон на полу остается грязь. Поэтому, когда Антонина закончила свою работу с окнами, мне пришлось подтирать за ней. Да, мать, отвыкла ты от нормальной жизни там, в заграницах. Утомившись, мы с Антониной отдыхаем.

– Рассказала бы, как жила в своей Мальте.

– Походя не хочу. Сядем за стол, выпьем за мое возвращение, тогда, может быть, и расскажу.

Мне действительно надо осмыслить все сначала: много произошло в моей жизни такого, от чего становится не по себе.

– Как ты изменилась, Ира. Раньше тебе и секунды хватало, чтобы прийти в себя.

– Тоня, все в этом мире переменчиво. Что сейчас происходит у вас на заводе, например?

– Ой, и не говори. Заказов нет. Начальники заняты одним: как бы денег раздобыть. Додумались до того, что наш склад сдали в аренду каким-то чучмекам. Зарплату не платят. А сами жируют. Помнишь нашего технолога?

– Как его забыть? Это он копал под меня.

– Так он купил немецкую машину и возит на ней проституток. Вообще, все сбесились, говорят только об одном: где бы денег надыбать. Не заработать, а так просто получить. Выдумали словечко – бизнес. А по-моему, это обыкновенное «купи-продай». Наши девчонки навострились мотаться в Турцию. Там накупят барахла, а тут продуют.

Мне захотелось выпить. И не какое-нибудь иностранное пойло, а нашу русскую водку. Дело в том, что в чемодане у меня три бутылки. Виски, коньяк и ликер. Думала, устрою привальную. Шикану. А теперь, слушая подругу, такая злость ко всему иностранному меня обуяла, что готова была вылить привезенное в унитаз.

– Тоня, ты такие вещи рассказываешь, что мне выпить уже захотелось.

– А что я говорила? У тебя, определенно, шаром покати. Что бы ты без меня делала?

Антонина права. Я напрочь разучилась вести хозяйство. Там, на Мальте, у меня была кухарка, прислуга по дому, шофёр. Быть третьим секретарем посольства не бог весть какая важность, но и синекурой её назвать нельзя. Начинала я с должности секретаря-референта. Я не имела дипломатического паспорта, но обладала дипломатическим иммунитетом. Обладая характером экстраверта, я быстро нашла общий язык с той группой сотрудников, которые в иерархии посольства занимали низшую ступень.

– Хозяйка, ау! Ты где? Все готово к разврату.

Пока я предавалась воспоминаниям, Антонина успела устроить шикарный стол. Из дома она привезла свиные отбивные, картофельное пюре и бидон компота из первых садовых ягод. Была и водка.

– Мы с Мигелем решили развестись.

Такое заявление буквально ошарашило меня. Подруга увидела мое лицо.

– Да не удивляйся ты так. Пока ты жила за границей, тут у нас многое изменилось. Горбачев развернул такое, что нормальному человеку не понять. Чего стоят одни кооперативы. Вот представь. На заводе начальники решили создать кооператив. По производству каких-то ерундовых бытовых приборов. Материалы и комплектующие закупают по госцене, а продают по коммерческим. Представляешь, какая прибыль. Я от смеха чуть не описалась, когда увидела, сколько тот же наш бывший технолог платил членских взносов.

– Не надо считать деньги в чужом кармане. Ты лучше поясни, отчего ты разводишься с Мигелем.

– Выпьем ещё, а то, как говорится, без пол-литра не понять.

Свиные отбивные остыли, но под водку елись хорошо. За окном посерело. Быстро пролетело время. В середине июля ночи уже темные. Честно говоря, я порядком устала. Это заметила подруга.

– Я у тебя ночевать останусь. Ты ложись, а тут все приберу и тоже лягу.

Закончился мой первый день в Ленинграде. Могла ли я представить, что в октябре Ленинград переименуют в Санкт-Петербург.

Антонина так и не поведала мне о причинах развода с кубинцем. Я не настаивала, она сама не продолжила начатый вечером разговор.

Моя подруга с утра была сосредоточенна и малоразговорчива. Я же не стала ей досаждать.

Распрощались мы сухо. Вера Петровна так и не пришла.

– У меня новый номер телефона, я его записала на календаре.

Все. Она, помахав рукой, вышла из квартиры.

В воскресенье у меня по давно заведенному правилу «банный» день. На острове в воскресенье я с товарищами по работе женского пола ходила в русскую баню. Искать баню в нынешнем Ленинграде? Хлопотно, и я решила просто посидеть в ванной.

Портативный радиоприемник я настроила на волну ВВС. Новости начались с сообщения об открытии XVI летней Универсиады. Потом какой-то комментатор разглагольствовал о последствиях расторжения Варшавского договора. Ему на смену пришла дамочка, которая захлебываясь говорила о начале у нас процесса разгосударствления предприятий и их последующей приватизации.

Белоснежная с перламутровым отливом пена приятно щекотала мою сохранившую мальтийский загар кожу, теплая вода расслабляла тело. А радио бормочет о полном солнечном затмении, которое могли видеть жители Гавайи, Мексики, Колумбии и других стран Центральной Америки. И лишь в конце скороговоркой сообщили, что Борис Ельцин принес присягу в качестве президента России.