Онлайн книга «Званый ужин»
|
— Минутку! — успел вставить Алекс. — Что за «несчастье с Индиго»? Ты о чем это? Клэрри уставилась на него. — Ах да. Ну конечно. Вы ведь ничего не знаете. Индиго — это наша дочь. Она умерла. — Какая дочь?! Что за чушь ты несешь?! — Алекс собрался вскочить, но ладонь Сетки удержала его на месте. — Не может… быть, — выдавила Тильда, одной рукой судорожно, до белых пятен на костяшках, вцепившись в край стола. Другая рука привычно легла на треугольный шрам. — Клэрри, милая, придется объяснить, — подсказала Круэлла. — Да. Все произошло в Италии. Поэтому вы и не знали… Вы помните, как мы решили покончить с прошлым. Моррис был совершенно вне себя из-за краха галереи. Вряд ли хоть кто-нибудь из родственников вспомнил о нас за те два года, что мы провели в Италии, — мы всегда считались со странностями. Паршивыми овцами. — В самом деле, вы исчезли на целых два года. Мы слышали, что вы в Италии… — Тильда обвела взглядом стол. — В Италии у нас и появился ребенок. Тильда ахнула. Ладонь Сетки незаметно легла на руку Алекса. — Девочка. Очень красивая. Я хотела назвать ее Ред, потому что очень люблю красный цвет, но Моррис настаивал на Индиго. Мне Индиго тоже понравилось, вот она и стала Индиго. А вообще оказалось, что имя и не важно вовсе. Она умерла через три месяца. Внезапная смерть во сне. С грудничками бывает. — Ох, Клэрри, Клэрри! — всхлипнула Тильда. — Почему ты не рассказала? Подумать только — держать такое горе в себе! Я помогла бы… как-нибудь. Мы помогли бы друг другу… — Не надо, Тильда, — оборвала ее Круэлла. — Пожалуйста, Клэрри, продолжай. — Вообще-то об Индиго я уже все рассказала. Больше нечего. Ее ведь очень быстро не стало. Но это из-за Индиго мы вернулись в Англию и занялись новой галереей. — Но Моррис — мой брат! Родной брат! Я его знаю — он бы обязательно мне рассказал. — Алекса зримо трясло, и пальцы Сетки сошлись вокруг его руки. — Вы ничего не знаете ни о Моррисе, ни обо мне! — Настал черед Клэрри злиться. — Вы не давали себе труда поинтересоваться — ни один из вас! Оба слишком собой заняты, своими проблемами. Да и остальные ничем не лучше. Я все о вас знаю. Все знаю — о каждом из вас! Часы остановились, подумала Тильда. Все кончено. Теперь уже никогда не рассветет, ночь застыла. И мы застыли вместе с ней — не двинуться, не вырваться. Ноги окаменели, руки не в силах пошевелиться. Слух отказывает — не слышу ни машин, ни птиц. Хочу уснуть, но не могу закрыть глаза. Больно. А Клэрри продолжала: — Когда я нашла библиотеку, я еще думала о нашей с Моррисом жизни, о том, как мы изменились, — и мне захотелось просто сунуть пакет с кассетами в первую попавшуюся урну. Но потом я решила, что это глупо и бессмысленно и что раз уж я сюда забралась, то почему бы хотя бы не спросить о «Докторе Живаго». И знаете что? Кассета с «Доктором Живаго» у них нашлась! В секции «эпопеи». Но я не была записана в библиотеку, а это, оказывается, очень долгая процедура. Пришлось всякие бланки заполнять, документы показывать и все такое, но в конце концов я отправилась домой с той кассетой, которую просил Моррис, — со всеми кассетами из его списка. По-моему, я была очень довольна собой… — Сколько можно! — крикнул Алекс. — Я не желаю больше слышать об этих долбаных кассетах. — Казалось, еще чуть-чуть — и он набросится на Клэрри с кулаками. — А пока я шла домой, я все и поняла. Странно только, почему я не поняла этого раньше. — Клэрри загадочно помолчала. — По правде говоря, я догадалась, только когда открывала дверь ключом. Послать меня со списком за кассетами — совершенно не похоже на Морриса. Как бы сильно он ни изменился, это на него совершенно не похоже. Понимаете, он если смотрел, то все подряд. Ему наплевать, что я принесу из видеотеки. Алекс застонал. — Боже, да всем наплевать, что ты принесла из видеотеки. — Думаю, где-то в глубине души я догадалась давно. Я ведь знала, как он подавлен, знала, что с каждым днем он все больше отчаивается. Собственно, потому я и бегала по городу в поисках кассет — мне хотелось хоть чем-нибудь ему помочь. А когда открывала дверь, я уже знала наверняка. Я знала, что он сочинил весь этот список, чтобы я потратила много времени на поиски. Он подстроил, чтобы меня из дому отослать, понимаете? Чтобы ему хватило времени. — Хватило времени — на что, Клэрри? — мягко подтолкнула Круэлла. — Хватило времени, да… На то, чтобы набрать полную ванну, вскрыть вены и умереть. — Клэрри беспомощно пожала плечами, с печальной улыбкой глядя на Алекса. В голове Клэрри грохотало. Она не слышала ничего, не чувствовала ничего, почти ничего не видела. Она вжалась в спинку кресла, опрокинулась и падала, падала, цепляясь за скатерть — и не могла ухватиться. Она возглавила свое войско из вилок-ложек, стекла, фарфора и подсвечников — все они последовали за ней, как верные солдаты за своим командиром, и вместе с ней рухнули на пол, зазвенели, покатились, остановились. Они замерли вместе с ней, раненые, окровавленные; кое-кто из них оказался прямо на ней — ложки и останки бокалов усыпали живот, ошметки желе облепили уши и волосы, а сверху распласталась громадная скатерть в сладких и винных пятнах, прикрыв ее ноги, стиснувшие сиденье кресла, теперь уже трехногого. Клэрри схватилась рукой за подбородок — там, где до сих пор жгло от кулака Алекса, — пытаясь вернуть на место куда-то съехавшую челюсть. Целы ли зубы? Вряд ли. Щека онемела, а во рту все вдруг стало огромным. Что-то сочилось из уголка рта — слюна или кровь? Неужели челюсть сломана? Клэрри попробовала улыбнуться. — Ой, — сказала она. — Держите его! — Прекрати… — Господи. — Алекс, милый… — Какого черта… — Роджер, да сделай же что-нибудь! — Да-да, вот так. Посадите его. — Воротник! Расстегни воротник. — Какого черта… — Кулаком. Одно дело — пощечина… — Ш-ш-ш. Дайте ему воды. — Он в шоке. — Тильда! Что ты сидишь, иди сюда! — Какого черта… — Тильда, подружка, поднимайся же, иди к нему. — Курить хочу. — Джентльмен не должен… — Ш-ш-ш. — В жизни ничего подобного не видел. — А она? Что с ней? — Пусть катится в… — Алекс, дорогой, как ты? — Идиотский вопрос. — Дайте ему отойти. — Может, на воздух вывести? — Что я сделал, черт возьми? — Господи! — Недоверие, отвращение и вселенская усталость отразились на лице Брайана Тэкстона — места в складках кожи хватило всем трем чувствам, в то время как лицо Кристины превратилось в маску ужаса. |