Книга Летняя луна, страница 65 – Лаура Кинсейл

– Приведи мисс Ламберн. Немедленно!

Краснолицая кивнула:

– Разумеется, ваша светлость.

Она еще несколько секунд повозилась с повязкой, скорее для того, чтобы продемонстрировать, что она может позволить себе это неподчинение, а затем не торопясь вышла из комнаты.

Рансом тяжело откинулся на подушки. Он лежал, не двигаясь, и проклинал свое бессилие. Через некоторое время дверь открылась.

– Мисс Ламберн отказалась встретиться с вами, – бодро сказала краснолицая и принялась расправлять на кровати сбившиеся простыни. – Она также попросила меня сообщить вам, что не выйдет за вас замуж и что вам не следует думать, будто вы сможете этого добиться, постоянно донимая ее.

Рансом облизал губы и стал рассматривать полог над кроватью. Краснолицая подоткнула простынь и с сочувствием взглянула на него:

– Теперь вы примете настойку опия?

– Да, – без всякого выражения ответил он.

Звякнул стакан, появилась ложка. Он принял сладко-горький сироп, лег на спину и уныло уставился в потолок. Краснолицая развязала повязку, обновила компресс и наложила новые полоски хлопковой ткани. Рансом ощутил, как лекарство затуманило мозг. Раздражающий гул в ушах отступил, веки отяжелели.

– Черт ее побери, – бормотал он, – черт ее побери…

Прохладные, умелые руки стерли пот у него со лба и потрепали по плечу.

– Засыпайте, ваша светлость. Девушка ведет себя просто глупо, но вы-то ее образумите. Никто не сомневается в этом ни секунды.

Однако сам он в этом сомневался.

Днем позже Рансом сидел в широком, покрытом чехлом кресле в Годолфинском салоне – как немощный старик. Ноги его покоились на приставленной к креслу скамеечке и были укрыты пледом. По стеклам высоких окон струился дождь.

Мерлин не желала с ним разговаривать. Не соглашалась даже просто его повидать. Рансома душила ярость, хотелось начать крушить и швырять все вокруг – да так, чтобы слугам пришлось даже привязать его к креслу. Только это удержало бы его от попыток отыскать ее и зацеловать до того, чтобы она наконец подчинилась. Рансом постепенно выздоравливал: он уже не терял сознание при малейшем перенапряжении, в ушах не звенели колокола. И все же, если он пытался встать, то с равным успехом мог либо удержаться на ногах и сделать шаг, либо бессильно рухнуть обратно.

Дверь за его спиной открылась. Рансом почувствовал, как ухнуло сердце, и с трудом преодолел очередной приступ головокружения. Ощущения эти быстро прошли, и он обернулся.

Вошедшим оказался мистер Пилл. Он стряхнул с рукава несколько капель дождя, и Рансом увидел, что под мышкой он держит шляпу, и еще одна шляпа у него в руке. Обе они сверкали от влаги.

– Ваша светлость, – Пилл радостно двинулся к нему, – ваша светлость, я так счастлив, что вижу вас уже не в постели! Я полагал, что после столь серьезного ранения вы не подниметесь еще несколько недель. Вы уверены, что вам уже можно вставать?

– Я в прекрасной форме. – Рансом хотел было встать на ноги, чтобы это доказать. И только воспоминание о том, как он только что это проделал при собственной матери и тут же свалился на пол у ее ног, удержало его в кресле. – А как дела у вас, мистер Пилл?

Молодой священник смутился:

– Неплохо, ваша светлость, благодарю вас.

Рансом потер подбородок. Ему было интересно, как продвигается дело со сватовством, но он не хотел об этом спрашивать напрямую, и Пилл это понимал. Тем не менее священник, похоже, совершенно не собирался предоставлять какую-либо информацию на этот счет. Очевидно, дела шли неважно. Впрочем, это не удивительно. Рансом ощутил наплыв раздражения.

– Прошу прощения, мистер Пилл, – начал он, когда пауза чересчур затянулась. – Не могу не поинтересоваться, для чего вам понадобились сразу две шляпы?

– Ах да, конечно, – Пилл застенчиво улыбнулся. – Это выглядит действительно странно, не правда ли? Я только что совершил небольшую прогулку и обнаружил эту шляпу у самого края леса. Дикая часть парка – кажется, так вы его называете? Я подумал, что, возможно, ее потерял кто-то из ваших гостей.

– Не очень-то подходящее утро для прогулок, – заметил Рансом.

Мистер Пилл покачал головой:

– Именно такую погоду я нахожу благодатной для размышлений.

Рансом протянул руку:

– Так вы говорите, нашли ее у леса?

– Да. Недалеко от тех ворот, где похитили бедную мисс Ламберн. То есть на самом деле я нашел ее уже в самом лесу. Там есть тропинка, по которой можно срезать путь. Она довольно заросшая. Но вы, конечно же, это знаете, ваша светлость. Глупо рассказывать вам о вашей же собственности! Тропинку эту мне показал недавно лорд Шелби. – Он передал Рансому шляпу. – Боюсь, она испорчена, и ее уже нельзя будет носить. Во всяком случае, прежний владелец вряд ли сочтет это возможным. Но может быть, экономка ее высушит и отдаст на благотворительные цели.

Рансом перевернул мокрую шляпу и внимательно осмотрел серую шелковую подкладку. Шляпа была прекрасной выделки и принадлежала, несомненно, джентльмену. Название шляпной мастерской на подкладке было вытиснено золотом.

– Если вы не возражаете, я оставлю ее себе, – сказал он. – Близнецы как раз искали для игры какую-нибудь старую шляпу.

– Да-да, пусть они возьмут ее, ваша светлость. Мне будет приятно думать, что в этот дождливый день я принес им немного радости.

– Это похвальное чувство.

Пилл слегка поклонился.

– Благодарю, ваша светлость. – Он еще немного постоял, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. – Пожалуй, оставлю вас отдохнуть. Вы позволите, ваша светлость?

– Разумеется.

– Благодарю, ваша светлость, – снова сказал он. Затем, помедлив, нерешительно продолжил: – Я… хм… я еще не нашел пока… подходящего момента… чтобы поговорить с леди Блайз. Но надеюсь сделать это в самое ближайшее время, ваша светлость.

– Когда вам будет угодно, мистер Пилл.

– Да, и еще. Спасибо за ваше терпение и гостеприимство. Боюсь, что я… то есть, вы понимаете… я не очень хорошо выражаю мысли словами, ваша светлость. Мне не хотелось бы уменьшить свои шансы из-за… чрезмерной поспешности.

– Конечно, не торопитесь.

Мистер Пилл выглядел так, будто гора свалилась с его плеч.

– Спасибо, ваша светлость. Спасибо… Я буду молиться о вашем выздоровлении.

Рансом проводил его взглядом и решил, что сам, в свою очередь, будет молиться о том, чтобы этот человек скорее покинул его дом. Мистер Пилл напоминал альбатроса, кружащего вокруг него. Рансом повертел в руках мокрую шляпу и нахмурился. Холодок с улицы, казалось, просочился в помещение. Он положил шляпу на стол рядом с собой и откинулся на спинку кресла, проклиная все еще донимавшую его дурноту.