Книга Что надеть для обольщения, страница 2 – Сари Робинс

– Ах, Боже мой! Простите! Ваши руки… Я же слышала, что, спасая девочку из огня, вы получили ожоги. – Дама поспешно подошла к столу и положила на него бухгалтерскую книгу. – Наверное, под перчатками вы скрываете свои перебинтованные руки?

Он гневно сверкнул глазами, но не удостоил незнакомку ответом.

Она нахмурилась:

– Как я понимаю, я все перепутала. А я так надеялась, что наше знакомство состоится при благоприятных обстоятельствах.

– Наше знакомство не состоялось, – резко произнес Прескотт, даже не пытаясь скрыть досаду и раздражение.

– Разумеется. Ведь мы с вами не были друг другу представ…

– …из чего следует, что, оставаясь со мной наедине, вы ведете себя неподобающе. – Прескотт отступил на несколько шагов от незваной гостьи и показал ей на входную дверь. – А теперь попрошу вас удалиться.

Дама недоуменно захлопала ресницами.

– Но вы даже не выслушали меня…

– Я никого не принимаю.

– Но леди Помфри приезжала сюда и встречалась с вами. И миссис Брайт тоже. А так же миссис Хеймаркет…

Что? Она за ним шпионила? Ну и пусть. Какая разница? Прескотт снова указал рукой на дверь.

– Больше, – сказал Прескотт, делая ударение на этом слове, – я никого не принимаю.

У незнакомки было такое лицо, словно она не сразу поняла, о чем он говорит. Последовала пауза, показавшаяся ему раздражающе долгой. После этого гостья гордо вскинула голову:

– Скажите, это все потому, что я недостаточно хороша собой?

– Да, поэтому, – равнодушно ответил он. – Как вам нравится, так и считайте. Но соблаговолите оставить меня. Ступайте же!

Молодая женщина застыла на месте, уподобившись фарфоровой кукле из коллекции леди Помфри. Единственным признаком того, что она живая, был странный блеск в ее темных глазах.

Только в этот момент Прескотт понял, какую оплошность он допустил. О Господи! Он не настолько жесток, чтобы намеренно наносить удар по женскому самолюбию. Он просто хотел, чтобы незнакомка поскорее ушла. А теперь придется утешать рыдающую даму. Час от часу не легче!

– Должна вам признаться, – едва слышно проговорила женщина дрожащим голосом, – что вы совсем не такой, каким я вас представляла.

– Нет, ну что вы! На самом деле я гораздо хуже, – пробурчал Прескотт, лихорадочно соображая, как бы поскорее из всего этого выпутаться. Он рассеянно запустил пальцы в свою шевелюру, но его остановила пронизывающая боль в руке. Из-за ожогов ему придется отказаться от некоторых своих привычек. – Послушайте, я имел в виду совсем не то, что вы подумали, – наконец сказал он довольно неуверенно.

Молодая дама грустно улыбнулась в ответ:

– Не стоит извиняться, мистер Дивейн. Сама знаю, что я не красавица. Тут уж ничего не поделаешь.

Прескотт старался сообразить, имеет ли смысл это оспаривать. Разумеется, с ее немодными черными как смоль волосами и темными глазами, эта женщина едва ли могла называться «прекрасной английской розой». К тому же она слишком худая, что тоже не соответствовало современным канонам красоты. Конечно, крупные черты лица можно было бы смягчить, сделав другую прическу, с ниспадающими на лицо крупными локонами. Но все же исключительной красотой эта дама не отличалась.

Хотя…

– Вы поверили бы мне, если бы я сказал вам, что это не так? – осторожно спросил Прескотт, понимая, что для женщины, которая считает, что ее могут отвергнуть из-за того, как она выглядит, внешность наверняка имеет большое значение.

Одно долгое мгновение незнакомка молча смотрела на Прескотта, как бы изучая его и о чем-то размышляя.

– Нет. И я бы предпочла, чтобы вы были честны со мной и впредь, во всех наших с вами делах.

Прескотт стиснул зубы. Хотя его обрадовало, что женщина не потеряла присутствия духа, это вовсе не означало, что он собирается ей уступать во всем.

– Послушайте, мадам, возможно, я не столь проницателен и не слишком разбираюсь в этих вопросах, но…

– Ах, неужели? – Она скрестила руки на груди и игриво приподняла бровь. – Еще мгновение – и я бы подумала, что передо мной сам генеральный прокурор Дагвуд.

Когда дама иронично сравнила его с самым честолюбивым человеком в правительстве, Прескотт с трудом сдержал улыбку. Мысленно похвалив ее за остроумие, он сделал над собой усилие и сурово насупил брови.

– Как бы там ни было, я хочу, чтобы вы ушли.

Незнакомка гордо расправила плечи и подняла острый подбородок, упрямо сжав розовые губки. Ее взгляд выражал решимость и непреклонность. Она снова подошла к дивану и села. Она сидела, неестественно прямо держа спину и скрестив руки на груди.

– Мне рано уходить, мистер Дивейн. Я еще не завершила то, за чем пришла.

Прескотт удивленно заморгал, огорошенный прямотой незнакомки.

– Это мой дом.

«По крайней мере, до тех пор, пока Кэт и ее муж не вернутся из свадебного путешествия», – подумал он.

– В таком случае будьте так добры, постарайтесь притвориться гостеприимным.

Осторожно, чтобы не потревожить раны, Прескотт тоже скрестил руки на груди, пытаясь определить, кто она – сумасшедшая или просто избалованная нахалка.

– Вы, конечно, можете силой вынести меня отсюда, но предупреждаю: я буду пинаться, брыкаться и визжать.

Метнув на упрямицу гневный взгляд, Прескотт понял, что если бы он действительно попытался так с ней поступить, вне всяких сомнений, она подняла бы шум.

– Не мечите в меня громы и молнии и не мерьте оценивающим взглядом, как будто собираетесь продавать на рынке, – нахмурясь, выговаривала ему настойчивая барышня. – Мы оба знаем, что вы никогда не совершите ничего грубого и не поведете себя не по-джентльменски.

– Это почему же? Я не дворянин!

– Да, но у вас есть принципы!

Она произнесла это с такой уверенностью, что Прескотт не нашел что ответить. Кто же эта женщина, ставящая его в тупик? И какого черта ей надо от него?

В ее поведении и словах не было требовательной мольбы или демонстрации эмоций, столь обычных для дам, которые проявляли к нему интерес. В ее голосе не слышалось ни намека на вкрадчивую многозначительность и амурный подтекст. Женщина вела себя деловито, а изъяснялась с подкупающей прямотой и откровенностью.

На самом деле она очень сильно отличалась от большинства знакомых ему дам. Взять хотя бы ее платье. Прекрасно скроенное, из дорогой ткани, тем не менее оно было строгим и неброским, более подходящим для степенной квакерши, нежели для элегантной светской дамы.

Большинство особ женского пола, с которыми Прескотт общался, одевались в струящиеся шелка, украшенные оборочками, бантиками и рюшами. Что касалось незнакомки, на ее скромном коричневом платье не было ни намека на все эти женские штучки.