Онлайн книга «Все мужчины негодяи?»
|
Щеки Эвелины зарделись. – Правда? А я, если честно, в тот самый миг забыла про все свои неприятности. – Неприятности? Девушка удивленно заморгала. Неужели она произнесла это вслух? Господи, как только это у нее сорвалось с языка? О чем она только думала в этот момент? Совсем голову потеряла! Наступила неловкая тишина. – Это имеет какое-то отношение к мистеру Мальборо? – спросил маркиз. Эвелине не хотелось его обманывать, но она не осмеливалась сказать правду. Да и что она должна была сказать? «Я стараюсь все сделать так, как перед смертью велел мне отец? Чтобы у меня было будущее и чтобы меня не убили так же, как его?» Лорд Баркли первым нарушил молчание: – Извините меня, если я был слишком назойлив. Это ваша личная жизнь. Я не должен был вмешиваться в ваши дела. Это меня не касается. – Он отодвинул занавеску, и через окошко в экипаж проник лунный свет. Эвелина первый раз в своей жизни встретила человека, который не пытался вмешиваться в ее жизнь. Она посмотрела на Баркли и стала внимательно изучать его лицо, повернутое к ней в профиль, освещенное бледным светом луны. Его выразительный нос придавал лицу едва заметную надменность. Но даже при слабом освещении красота Джастина поражала воображение. Эвелине становилось все труднее относиться к молодому человеку как к своему дальнему родственнику. Да и стоило ли сохранять с ним дистанцию? Боже мой! О чем она только думает сейчас? До этого ли ей? У нее нет времени флиртовать с ослепительным маркизом – на карту поставлено ее будущее! Отец рассердился бы на нее, если бы узнал, что она упускает из виду свою цель. Ей необходимо сосредоточиться на главном и не отвлекаться на пустяки. Нужно сохранять трезвую голову и думать только о деле. И первая из стоящих сейчас перед ней задач – найти доступ к состоянию отца. – О, ради Бога, милорд! Мое молчание ничего не значит. Я просто задумалась, витаю в облаках. – «Просто я размышляла про себя о некоторых юридических тонкостях, связанных с наследством моего отца». – Между прочим, могу я узнать у вас, услугами каких юристов вы пользуетесь? – Юридическая контора Траутмана Джоунса. Весьма неплохая. Эвелина подумала про себя, что на всякий случай нужно запомнить это название. Может быть, эти сведения ей пригодятся в дальнейшем. Не исключено, что возникнет необходимость, чтобы кто-то другой представлял ее юридические интересы. Однако как она сможет оплатить их услуги? Девушка снова задумалась и прикусила губу. – Я регулярно выплачиваю им жалованье. Поэтому любой член нашей семьи может смело обращаться в эту контору, если возникнут какие-либо вопросы в области права. Эвелина прищурилась и внимательно посмотрела на маркиза: – Почему вы так добры ко мне? Джастин выпрямился. – Простите? – Почему вы всегда стараетесь быть мне полезным? У Джастина был такой вид, будто этот вопрос застал его врасплох. – Вы… Ну… Просто вы мне нравитесь. Она скрестила руки на груди и продолжала пристально на него смотреть. – Я поцеловал вас, – неуверенно продолжил Баркли. Эвелина нахмурила лоб. – Хотя это было прелестно, я не понимаю, при чем здесь наш поцелуй? Как вы совершенно справедливо заметили, вы целовали многих девушек. – Но это нельзя сравнивать. – Почему? – Ну, просто это совсем другое! – Лорд Баркли заерзал на сиденье, по всей видимости, смутившись. – Эти дамы… Можно сказать, у нас имелась взаимовыгодная договоренность. Это был, так сказать, взаимообмен. – Он продолжал, очевидно, подыскивая нужные слова: – Ничего не давалось бесплатно. Но с вами страсть была самой настоящей. – Маркиз заметил, нахмурившись: – Вижу, вы очень откровенны, обсуждая подобные вопросы. Вы привыкли раздавать свои поцелуи направо и налево? – Не совсем. Просто я не понимаю, какое имеет значение – был поцелуй или его не было? Он снова нервно заерзал на сиденье. – Вы мне нравитесь. Мне все в вас нравится. Разве это недостаточная причина? – Только не в моем случае. Джастин потер подбородок, в задумчивости глядя на Эвелину. – Я вполне понимаю вашу осторожность и осмотрительность. Это похвально. Вы одна. У вас нет ни родителей, ни покровителей… Она подняла бровь. – Вы снова предлагаете мне свои услуги? Он выпрямился, по всей видимости, ужаснувшись. – Я бы не посмел запятнать вашу честь. У Эвелины отлегло от сердца, и она оперлась спиной на подушки сиденья. Лорд Баркли всего-навсего старается ей помочь. А она сидит и допрашивает его, подвергая сомнению каждый его шаг. С того самого момента, когда он встретил ее на вокзале, никто не был к ней так добр, как он. Просто Эвелина слишком долго жила в мире своего отца. Она по-прежнему хранит его личный дневник. Отец строго-настрого наказал ей всегда держать его при себе. Он очень настаивал на этом. Может быть, в дневнике содержится очень ценная информация? Которая могла бы восстановить честное имя Филиппа Амхерста и расчистить Эвелине дорогу к его наследству? При этой мысли ее охватило волнение. Эвелина почувствовала неуемную жажду деятельности. Она не будет сидеть сложа руки и не позволит всяким там мистерам Мальборо делать с ней все, что им заблагорассудится. Как ей всегда говорил Салли? «Ты сильна настолько, насколько позволишь себе быть сильной». – Если то, что я предложил вам помощь, кажется вам обидным… – осторожно проговорил лорд Баркли. – Было глупо с моей стороны сомневаться в вас, милорд. Вы – сама доброта и великодушие. – Не приписывайте мне несуществующие качества, мисс Амхерст. Находясь рядом с вами, я убиваю сразу двух зайцев. – Не понимаю. Что вы хотите этим сказать? – Мне с вами хорошо – это раз. А кроме того, моя мать вас терпеть не может – это два. Все вместе – это восхитительное сочетание! Эвелина улыбнулась, успокоенная его словами. – Ах, какие хорошие рекомендации вы мне дали! – У вас есть красота, остроумие, высокий интеллект – чего еще можно желать? Должен вам признаться, вы оказались совсем не такая, какой я вас представлял. – Маркиз в задумчивости потер подбородок. – Даже близко не похожи на то, что я ожидал увидеть. Она гордо вскинула голову. – Это еще один комплимент, милорд? Он посмотрел ей прямо в глаза. – Я еще сам не знаю, что это такое. – По крайней мере, вы честны. – Отнюдь нет. Если бы я был до конца честен, я бы вынужден был признаться в своем грешном желании усадить вас к себе на колени и поцеловать. |