Книга Миссис По, страница 59 – Линн Каллен

– Я так и не поняла, почему вы мне все это говорите.

– Потому что мне не хотелось бы видеть людские страдания.

– Миссис По что-то говорила о наших стихах? – спросила я.

– Нет. А должна была?

Лев снова взревел, громче, чем в прошлый раз, лошадь дернулась, и мисс Фуллер пришлось натянуть поводья.

– Я друг вам, Френсис.

– Если вы мне друг, – сказала я, – вы не станете распускать обо мне слухи.

– А ходят какие-то слухи?

– Вы сказали, что миссис По жалуется.

– Она не жаловалась. На самом деле, она всего лишь сказала, что хотела бы проводить с вами побольше времени и учиться у вас, но болезнь держит ее дома.

Я глубоко вздохнула:

– Я постараюсь видеться с ней чаще.

– Не надо.

От ее приказного тона я ощетинилась.

– Думаю, вам лучше вообще держаться подальше от этой семьи, – сказала она.

– Странно слышать подобный совет от человека, который настаивал на том, чтобы я написала о них статью. А потом, я слышала, вы сами ее написали? И что же с ней все же произошло? Не припомню, чтобы видела ее в «Трибьюн».

– Я бы никогда не стала настаивать на том, чтобы вы дописали эту статью. Стоило мне самой как следует присмотреться к чете По, и я немедленно забросила мысль написать о них.

Я посмотрела на журналистку. Что же ее так обескуражило?

Мисс Фуллер опустила поводья.

– Я с самого начала желала вам успеха, Френсис, во всем, что связано с вашим мужем. Я считаю, вы поступаете очень правильно, когда сами растите дочерей и зарабатываете на жизнь своими стихами. Не разрушайте из-за мужчины свою репутацию серьезного писателя. История не помнит любовниц великих людей, даже если они были талантливы.

Дети вместе с Мэри уже вернулись к нашей подстилке, а Бартлетты под руку шли следом за ними.

– Понравился лев? – спросила я, вздрогнув.

Маленький Джонни покачал головой:

– Он совсем беззубый.

– Ему выбили все зубы! – воскликнула Элиза. – Это так мерзко.

Мисс Фуллер погладила свои бусы:

– Это один из способов справляться со львами.

В следующую субботу стояла прекрасная погода, сизые голуби разгуливали по теплой брусчатке, преследуемые смеющимися и кричащими детьми, а на эстраде на Вашингтон-сквер немецкий оркестр выводил развеселое «ум-па-па». Отряды милиции на плацу практиковались в строевой подготовке, их форма была великолепна, а лица – свирепы. Если мексиканцы, совершавшие набеги на Республику Техас, подойдут ближе к Нью-Йорку, Седьмой полк достойно их встретит. День был так чудесен, что моих девочек и старших детей Элизы было не уговорить вернуться домой, хотя Джонни пора было спать. Мы оставили их с Мэри, взяв с последней обещание, что она не поведет их дальше парка и, уж конечно, не станет встречаться с кавалером.

Уже у Бартлеттов я спустилась вниз выпить воды. Какое же это облегчение – хоть ненадолго стать собой! Постоянно ходить с веселой миной, игнорируя все заботы брошенной жены и невозможные, странные отношения с мужчиной, очень утомительно. Я несла стакан в гостиную, намереваясь немного разобраться в своих ощущениях, когда наткнулась на мистера Бартлетта, читавшего журнал у открытого цокольного окошка. Его умасленные светлые волосы блестели на солнце.

– Ох, а я и не знала, что вы тут.

Он адресовал мне долгий взгляд и бросил журнал на стол.

– У нас в доме живет знаменитость.

Я посмотрела на обложку журнала: «„Бродвей Джорнал“, издатель – мистер По».

– Ваш маленький роман вызвал суматоху.

– Что вы имеете в виду? – встревожилась я.

В кухню зашла Элиза, развязывая ленты капора. Над ее плотно застегнутым лифом виднелось несколько капелек пота:

– Что за маленький роман?

Мистер Бартлетт скрестил руки на груди:

– Между миссис Осгуд и мистером По.

Элиза на миг застыла, а потом принялась снимать капор:

– Рассел, это некрасиво.

– Что некрасиво? Они обмениваются любовными стихами на глазах у публики и не ожидают, что люди станут как-то это комментировать?

Я почувствовала приступ тошноты и головокружения.

– Это же просто стихи. Стихи, которые пишут поэты.

– Так ты их посылала ему? – Взгляд Элизы молил о том, чтобы я ответила отрицательно.

– Под псевдонимом. – Кожу головы покалывало. Так вот почему в последнее время никто не приходит с визитами? Я-то думала, что дело в болезнях детей Бартлеттов и моем собственном отшельничестве. Люди меня избегают?

– Ваша маскировка не возымела успеха, – сказал мистер Бартлетт. – Все знают, что вы Вайолет Вейн, а По прячется за буквой «М».

Откуда?

– Я не знала! – воскликнула Элиза.

– Потому что ты очень занята детьми, – сказал мистер Бартлетт. Он подтолкнул журнал к нам с Элизой. – Сегодня утром три дамы спрашивали этот журнал у меня в магазине. Обычно его у меня нет, но на прошлой неделе о нем спросили три читательницы. У последней из них я спросил, что именно ее привлекло в этом номере. – Он сделал паузу. – И она сказала, что слышала, будто мистер По обрывает в нем флирт с миссис Осгуд.

Обрывает флирт? Я едва удержалась от того, чтобы схватить журнал и начать судорожно его перелистывать.

– Надеюсь, ты поставил ее на место! – воскликнула Элиза. Заметив, что муж смотрит в сторону, она добавила: – Ты же сказал ей, что никакого флирта не было, правда же?

Мистер Бартлетт поднял руки, чтобы утихомирить ее.

– Миссис Осгуд, как ваш друг и защитник в отсутствие мистера Осгуда, я настаиваю, чтобы вы прекратили писать эти стихи. Все это зашло слишком далеко.

Элиза взяла журнал со стола. Как же мне хотелось самой это сделать!

– Семнадцатая страница, – сказал мистер Бартлетт.

Она раскрыла журнал и прочла:

– К… тут пропуск. Автор – М. – Проведя по строкам пальцем, она наконец прочла вслух:

У тихой пристани любви

Приют нашли мы безопасный,

Но неужели, добрый друг,

На меньшее мы не согласны? [64]

Она подняла на меня глаза.

Так вот как он решил окончить наши отношения? Вот так публично и снисходительно?

Я заставила себя улыбнуться.

– Видите? Я просто «добрый друг».

– Ничего смешного, – сказал мистер Бартлетт. – Незачем вам быть добрым другом женатому мужчине. И вообще никем и ничем.