Онлайн книга «Злой волк»
|
У нее заболело горло от того, что она много говорила, веки отяжелели. – Тебе сейчас лучше уйти, – пробормотала она и отвернула голову. – Мне очень тяжело говорить. – Да, конечно. – Вольфганг отпустил ее руку и поднялся. Глаза Ханны закрылись, ее душа уходила из невыносимо мучительной реальности в сумеречное пространство промежуточного мира, в котором она была здоровой, счастливой и… влюбленной. – Поправляйся, Ханна, – услышала она голос Вольфганга, как из далекого будущего. – Может быть, ты когда-нибудь сможешь меня простить. – Луиза? Луиза! Эмма обыскала всю квартиру. Она только на минуту отлучилась в туалет, и малышка пропала. – Луиза! Дедушка и бабушка ждут нас. Бабушка специально для тебя испекла морковный торт. Никакой реакции. Может быть, она убежала? Эмма подошла к входной двери. Нет, ключ торчал с внутренней стороны, и дверь была закрыта. Она всегда это делала с тех пор, как Луиза однажды случайно заперлась. Девочка с паническим криком бегала по квартире, пока срочно пришедший господин Грассер не открыл старомодную дверь с помощью отмычки. Это невозможно! Эмма должна взять себя в руки и набраться терпения. Больше всего ей хотелось сейчас закричать. Она все время должна была с кем-то считаться, но кто считался с ней? – Луиза! Она вошла в детскую комнату. Шкаф не был закрыт как надо, Эмма открыла дверцу и вздрогнула от испуга, когда увидела свою дочь, сидевшую скорчившись под висящими платьями и куртками. Она держала большой палец во рту и опустошенным взглядом смотрела перед собой. – Ах, моя дорогая! – Эмма опустилась на корточки. – Что ты здесь делаешь? Никакого ответа. Девочка еще сильнее стала сосать большой палец, одновременно потирая указательным пальцем носик, который стал уже совсем красным. – Ты не хочешь пойти со мной вниз к бабушке и дедушке и съесть морковный торт со сливками? Луиза энергично покачала головой. – Может быть, ты хотя бы выйдешь из шкафа? Опять отказ. Эмма чувствовала себя беспомощной и растерянной. Что происходит с ребенком? Может быть, ее надо было показать детскому психологу? Какие страхи мучили ее? – Знаешь что? Я позвоню бабушке и скажу, что мы не придем. А потом я сяду к тебе и что-нибудь тебе почитаю. Хорошо? Луиза робко кивнула, не глядя на нее. Эмма с трудом поднялась и пошла к телефону. Ее печаль смешалась с гневом. Она должна убедиться в том, что Флориан действительно что-то сделал с ребенком, и тогда пусть пеняет на себя! Она позвонила свекрови и извинилась за то, что они не придут на чай, потому что с Луизой не все в порядке. Эмме пришлось на корню пресечь громкие причитания Ренаты и ее явное разочарование. У нее не было никакого желания оправдываться. Когда она вернулась, Луиза все еще сидела в шкафу. – Какую книгу тебе почитать? – спросила Эмма. – Франца Хана и Джонни Маузера [35] , – пробормотала Луиза, не вынимая большого пальца изо рта. Эмма нашла на полках книгу, поставила рядом с открытым шкафом кресло-мешок и села. Было ужасно неудобно в ее положении сидеть на полу. У нее затекала то левая, то правая нога. Но она мужественно продолжала читать, так как Луизе это нравилось. Девочка перестала сосать палец, потом вылезла из шкафа и прижалась к руке Эммы, чтобы смотреть в книгу. Она смеялась и потешалась над картинками, которые знала наизусть. Когда Эмма закрыла книгу, Луиза вздохнула и закрыла глаза. – Мама! – Да, моя сладкая? – Эмма нежно погладила дочку по щеке. Она была такая маленькая и доверчивая. Ее нежная кожа была такой прозрачной, что видны были жилки на висках. – Я не хочу больше никогда от тебя уходить, мама. Я так боюсь злого волка. У Эммы перехватило дыхание. – Тебе не надо бояться. – Она старалась, чтобы ее голос звучал спокойно и твердо. – Ведь волк сюда не придет. – Придет, – прошептала Луиза сонным голосом. – Он всегда приходит, когда тебя нет. Но это секрет. Я не должна тебе ничего говорить, иначе он меня съест. Утром Бернда Принцлера привели к судье, занимающемуся проверкой законности содержания под стражей, и из штрафного изолятора в Управлении полиции, где он пробыл ночь, перевели в следственную тюрьму в Пройнгесхайме. Прошло почти полчаса, пока его проводили в комнату для посетителей, в которой ждали Пия и Кристиан. Два судебных чиновника, которые его сопровождали, были выше Пии, но Принцлер превосходил их по росту на целую голову. Пия была готова к тому, что разговаривать с ним будет непросто. Мужчина имел многолетний опыт пребывания за решеткой, атмосфера следственной тюрьмы его ничуть не шокировала, как это случалось с людьми, которые впервые в жизни проводили ночь в камере и приобретали внушающий страх опыт тюремного заключения. Такие люди, как Принцлер, в основном не говорят ни слова и в лучшем случае ссылаются на своего адвоката. – Добрый день, господин Принцлер, – сказала Пия. – Меня зовут Пия Кирххоф. Это мой коллега главный комиссар Крёгер. Отдел К2 в Хофхайме. На мрачной физиономии Принцлера не отразилось никаких эмоций, но в его темных глазах мелькнуло выражение тревоги и напряжения, которое удивило Пию. – Садитесь же. – Потом она обратилась к исполнительным чиновникам: – Спасибо. Вы можете подождать за дверью. Принцлер уселся на стул, широко расставив ноги и скрестив на груди покрытые татуировками руки, и пристально посмотрел на Пию. – Что вы теперь от меня хотите? – спросил он, когда в замке снаружи повернулся ключ. – Что вообще случилось? Его голос был глубоким и хриплым. – Мы проводим расследование по делу об убийстве Леонии Вергес, – сказала Пия. – Одна свидетельница в тот вечер, когда был обнаружен ее труп, видела вас и второго мужчину, когда вы выходили из дома фрау Вергес. Что вы там делали? – Когда мы пришли в дом, она была уже мертва, – ответил он. – Я со своего мобильника позвонил на номер 110 и сообщил о трупе. После этого многообещающего начала он больше не ответил ни на один из вопросов, которые ему попеременно задавали Пия и Кристиан. – С какой целью вы приходили к фрау Вергес? – Откуда вы ее знаете? – Ваш автомобиль соседи часто видели у дома фрау Вергес. Что вы у нее делали? – Кто был сопровождавший вас мужчина? – Когда вы в последний раз разговаривали с Килианом Ротемундом? – Что вы делали в ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое июня? |