Книга Вторая жизнь Эми Арчер, страница 71 – Р. С. Пейтман

– Уходите! – кричу я из прихожей. – Оставьте нас в покое! Нам нечего сказать!

– Миссис Арчер? Я Лоис Шонесси. Сотрудник по работе с семьями потерпевших. – Рука просовывает бейджик в щель почтового ящика. – Можно войти?

– Что вам нужно?

– Я пришла помочь.

Брайан открывает дверь. Щелкают затворы фотоаппаратов. Журналисты, расталкивая друг друга, тычут в него микрофонами. Женщина быстро входит и закрывает за собой дверь.

Лет тридцать, невысокая, даже коренастая. Голова прячется где-то между шеей и копной кудрявых рыжеватых волос.

– Извините за это сборище. Мы их разгоним. – Она протягивает руку. – Я Лоис. Меня прислал инспектор Хардинг из Манчестера, чтобы помочь вам все это пережить.

Брайан пожимает ей руку. То же делаю я, хотя и неохотно.

– Может, присядем? – предлагает гостья. – Поговорим.

Женщина идет за Брайаном в гостиную. Я следом. У нее дырка на колготках, чуть выше пятки.

– Хардинг не предупреждал, что вы приедете. – Брайан указывает ей на кресло.

– Не предупреждал? – Она корчит гримасу. – Извините. Ему стоило бы это сделать. В идеале нам с вами надо было встретиться еще в Манчестере, но… В общем, события развивались слишком быстро. – Лоис расстегивает пальто и улыбается. – Наверное, лучше всего начать с того, зачем я здесь.

Брайан кивает.

– Я участвую в расследовании, – говорит она, – но моя роль в основном сводится к тому, чтобы наладить неформальное общение между вами и полицией. Сгладить углы по возможности. Держать вас в курсе событий, беседовать с прессой от вашего имени, объяснять, что будет происходить дальше с этой минуты и до суда, и прочее в этом роде. В общем, все, что угодно. Все, чем могу помочь.

– Когда Эми пропала, из ваших никто не приходил, – бросаю я.

Чувствую некоторую враждебность, сама не понимаю почему. Может, ее прислали, чтобы наблюдать за нами?

– Да, – кивает женщина. – Видите ли, тогда этой должности еще не существовало. Ее ввели после расследования убийства Стивена Лоуренса. Помните? Ужасное дело. Единственное, что было хорошего, – после этого и появились сотрудники по работе с семьями потерпевших. Уверена, вы сами увидите, что это бывает полезно, когда…

Ее прерывает звонок моего мобильного.

– Бет? Слышишь? – Это Джилл.

– Еле-еле, – отвечаю я, затыкая пальцем другое ухо, чтобы лучше слышать. – Связь ужасная. Можешь перезвонить?

– Разницы никакой, – говорит подруга. – Тут всегда так. Я только что услышала новости по радио и позвонила сказать, что думаю о тебе. И о Брайане. Это все ужасно! Мне так жаль, что я далеко и не могу помочь. Не нравится мне, что вы там одни.

– А мы не одни. Из полиции прислали… ну, вроде посредника.

– А, Лоис! Я с ней уже говорила. Кажется, она очень милая. Вряд ли я смогла ей сообщить что-то полезное… но она, кажется, была рада, что я позвонила.

– Ты ей звонила? – в недоумении переспрашиваю я.

– Я звонила в манчестерскую полицию. Ты же сказала, что они, возможно, захотят со мной побеседовать, а я понимала, что до меня будет нелегко дозвониться, вот и позвонила сама, как только сигнал появился. Ненадолго, конечно, но успела сказать все, что хотела.

– Понятно.

В трубке начинает трещать. Я верчусь в кресле, стараюсь поймать сигнал.

– Похоже, везение кончается, – говорит Джилл. – Если захочешь поговорить, шли эсэмэски, я поищу нормальный телефон. Приеду, как только смогу. Не пропадай.

– Ладно, – отвечаю я. – Надеюсь, твоей сестре лу…

Телефон смолкает – связь оборвалась.

Лоис прищелкивает языком:

– Когда я говорила с миссис Редферн, было то же самое. С ума сойти, сколько до сих пор мест, куда мобильная связь не доходит! Но побеседовать с ней было полезно. Она назвала еще нескольких людей, с которыми нам надо бы пообщаться.

– Например? – спрашивает Брайан.

– С некоторыми учителями из школы Эми. С некоторыми знакомыми миссис Редферн из местной общины. Мы с ними еще не связывались, но это впереди. Люди сами хотят помочь. – Она откашливается. – И я тоже, миссис Арчер. Знаю, вы рассержены и расстроены, но помните: я на вашей стороне.

Мы обмениваемся улыбками. У нее улыбка сочувствующая, у меня настороженная.

– Итак, – говорю я, – что дальше?

– Будем готовить дело. Тщательно. Давить на Палмера. Неустанно. И ждать. Терпеливо. Вероятно, пройдет какое-то время, прежде чем дело передадут в суд. Но оно того стоит. Результат будет.

Однако Бог рассудил иначе. Решил наказать меня еще раз. Через три недели после ареста Бишопа и Палмера Бог принял обличие приговоренного к пожизненному заключению арестанта и, умело сработав ножом, забрал Палмера к себе. Навсегда отнял у меня тело Эми, даровал Палмеру вечный покой на небесах, а меня осудил на вечные муки.

Лоис и Хардинг не могут смотреть мне в глаза.

– Его должны были изолировать! – всхлипываю я. – Чтобы ему ничего не угрожало!

– Так и было. – Хардинг качает головой. – Но нельзя же было держать его в камере двадцать четыре часа в сутки. А у тюремных охранников глаз на затылке нет. Не могу выразить, как мы сожалеем, миссис Арчер. Тюремное начальство проводит проверку.

Я падаю на диван, всхлипываю, закрыв лицо руками. Брайан сидит рядом. Его рука, обнимающая меня за плечи, не приносит утешения. Вместо тела моей дочери – в лучшем случае бюрократическая проверка, в результате которой выяснится, что никто не виноват, и все забудут об этом.

– Эта сволочь легко отделалась, – говорю я. – Его-то похоронят по-человечески. Где же справедливость? Это нечестно. Чем я заслужила такую кару? Неужели я мало страдала?

Лоис втискивается на диван рядом со мной. От нее пахнет кофе и сигаретами.

– Обещаю, мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам пережить это. Мы не отступимся так легко и не бросим вас. Организуем для вас сеансы психотерапии – столько, сколько понадобится. У нас есть очень хорошие специалисты.

– Уже проходила. – Я стискиваю кулаки. – Не помогает. Ничего не помогает.

Брайан встает:

– Думаю, вам лучше пока оставить нас вдвоем.

Слышу, Лоис в прихожей говорит ему, что, если мы передумаем, стоит только позвонить.

– И еще одно, – добавляет она. – Родители Даны хотят встретиться. Когда вы будете готовы.

– Не знаю, – отвечает Брайан. – Посмотрим.

Дверь открывается навстречу вопросам журналистов и вспышкам фотоаппаратов, затем закрывается, и снова тишина. Брайан покашливает и возвращается в гостиную.

– Не хочу видеть родителей Даны, – говорю я, когда он садится рядом.