Онлайн книга «Персона царских кровей»
|
– Ой, господи! – вскрикнула Марианна Васильевна и закрыла лицо руками. – Что ж это люди с собой делают… Все помолчали немного, потом Надежда встрепенулась. – Так что, – заговорила она, – если расследование завершено, я могу возвращаться домой? Белкин подошел к ней и произнес с некоторым смущением: – Вообще-то, Надежда Николаевна, я попрошу вас задержаться здесь до завтрашнего утра. Мне нужно будет еще раз допросить… то есть опросить вас… – Что, разве расследование еще не закончено? Разве у вас остались еще какие-то неясные вопросы? – Ну, вы понимаете. – Капитан замялся. – Мне нужно написать подробный отчет, а для этого придется задать всем свидетелям еще несколько вопросов. Этого требует мое начальство… Конечно, я могу вас сейчас отпустить, но тогда следователь вызовет вас повесткой, и вам придется снова приезжать в Псков… Так может, лучше сделать все прямо сейчас?.. Надежда Николаевна представила, как ей домой придет повестка из Псковской прокуратуры, и что по этому поводу скажет муж, и как ей придется перед ним оправдываться и объясняться… Она тяжело вздохнула и ответила: – Тогда, может быть, я прямо сейчас отвечу на все ваши вопросы? Зачем ждать до утра? – К сожалению, сейчас я должен ехать в Псков, чтобы передать арестованную следователю и провести кое-какие обязательные процедуры. Но завтра утром я буду здесь… – Хорошо, если надо – я задержусь до завтрашнего утра. Только не дольше! – Разумеется! – Капитан посветлел лицом. – Очень признателен вам за понимание! Спала Надежда Николаевна крепко и без сновидений. Ее не беспокоили никакие мысли, ни тот неприятный факт, что она совершенно одна в огромном доме. Вечером после отъезда полиции и омоновцев Надежда Николаевна послала мужу большую и нежную эсэмэску. Она написала, что отдыхает хорошо, все у нее в порядке, но очень соскучилась и ждет не дождется, когда же наконец будет дома. Приписала еще в конце, что всех целует, и отключила мобильник на всякий случай. Если муж что и заподозрит, то выскажет ей свои подозрения только при встрече. А там уж Надежда сумеет отговориться. Она спустилась к завтраку в обычное время… и замерла на пороге столовой, увидев пустую комнату. Всего три дня назад за этим столом собиралось довольно многочисленное общество, а сейчас из всех этих людей в живых осталась она одна. Сергей убит, Петр Афанасьевич умер при подозрительных обстоятельствах, Олег Щеглов тоже погиб, Алиса арестована… Не она ли, Надежда, принесла несчастье в этот богатый и с виду счастливый дом? Да нет, во всем случившемся нет никакой ее вины, она – только беспристрастный свидетель этой череды трагических смертей и несчастий… Марианна Васильевна, не отступая от сложившегося ритуала, принесла ей завтрак… и громко всхлипнула, увидев пустой стол: видимо, в ее голову пришли те же мысли, что и Надежде. – Зачем накрывать для меня одной? – проговорила Надежда Николаевна. – Давайте позавтракаем вместе на кухне!.. – Нет уж, – возразила Марианна, положив на тарелку Надежды щедрую порцию пышного омлета, – пусть уж все будет, как при Сергее Степановиче! Там уж дальше – как получится, а пока все будет по-прежнему… Вам кофе или чай? – Кофе, – машинально ответила Надежда. Однако она не успела допить кофе со свежей булочкой: во входную дверь кто-то позвонил. Надежда встала из-за стола и направилась к двери. – Куда вы? – Марианна Васильевна попыталась ее обогнать. – Непорядок! Я сама открою… – Да это, наверное, Иван Петрович Белкин приехал, допросить нас с вами напоследок! Так получилось, что перед дверью они оказались вместе. Марианна все же настояла на строгом исполнении ритуала и сама открыла дверь. – А вы ранняя пташка, Иван Петрович… – начала Надежда и тут же осеклась. На пороге стоял вовсе не капитан. На ступеньках особняка переступала ногами худенькая девушка в недорогих поношенных джинсах и простенькой цветастой кофточке. Возле ее ног стоял дешевый клетчатый чемодан. – Вы к кому, девушка? – сдержанно осведомилась Марианна Васильевна. – Могу я увидеть Сергея Степановича Баруздина? – спросила незнакомка приятным звонким голосом. – Нет… – Марианна помрачнела и сделала шаг назад. – Не можете… Сергея Степановича нет… По ее щеке поползла едва заметная слезинка. Девушка, однако, не заметила эту слезинку, не заметила и горькую интонацию домоправительницы. Она сделала шаг вперед, чуть заметно наклонила голову и проговорила слегка неуверенно: – Он уехал? Так я его подожду, если можно… – Долго ждать придется, девушка! – вступила в разговор Надежда. – А вы к Сергею Сергеевичу по какому делу? – Вы кто такая? – в один голос с Надеждой спросила Марианна Васильевна. – Я его дочь… – ответила гостья и взглянула на растерянных женщин удивительно светлыми глазами. – Дочь?! – изумленно переспросила Надежда. А Марианна Васильевна выронила фарфоровый молочник, который держала в руке. Хрупкая вещица с жалобным звоном ударилась о кафельный пол и рассыпалась на множество осколков. – Как – дочь? – Какая дочь? – в один голос воскликнули женщины. – Лена… Я его дочь Лена… – пролепетала девушка и заморгала глазами. – А что? Что-то случилось? Где папа? – Случилось… – подтвердила Марианна Васильевна, и вдруг удивление в ее лице сменилось недоверием: – Что-то я ни про какую дочь от него не слышала! – Вы мне не верите?! – Лицо девушки вспыхнуло, она слегка отступила, подняла руки, как будто защищаясь. – А где все же Сергей Степанович? Он вам все подтвердит! Надежда хотела что-то сказать, но Марианна Васильевна предостерегающе взглянула на нее, шагнула вперед и проговорила сухо и напряженно: – Сергея Степановича сейчас нет, а мы без него не можем впустить в дом неизвестного человека! – Неизвестного? Почему это неизвестного? – Девушка схватила кожаную сумку, висевшую у нее на плече, открыла ее, торопливо перерыла содержимое и протянула Марианне потертую книжечку паспорта. – Вот… Если вы мне не верите – вот мой паспорт! Марианна вытерла руки о передник, взяла паспорт и открыла первую страницу. Надежда заглянула через ее плечо. С фотографии на нее смотрело растерянное девичье лицо с белесыми ресницами и светлыми удивленными глазами. – Баруздина Елена Сергеевна… – прочитала Марианна Васильевна… и вдруг, бурно разрыдавшись, прижала к себе незнакомку. Через секунду она опомнилась, испуганно отстранилась, торопливо вытерла глаза и гнусавым от слез голосом проговорила: |