Онлайн книга «Кольцо с тремя амурами»
– Ух ты… – Дайнека подошла ближе. – Впервые вижу вас в штатском! Он посмотрел в зеркало, на котором висел черный тюль. – Я себя тоже. – Есть новости? – Ее тон подразумевал некоторую общность интересов. – Пока никаких. Пытаюсь отыскать дело Роева. И кстати, мне обещали найти людей, которые контактировали с Сопелкиным по линии КГБ. Они говорили, не глядя друг на друга. Со стороны могло показаться, что каждый что-то бормочет себе под нос. Наконец Дайнека сказала: – А у меня есть интересная информация. – Ну, – Василий Дмитриевич посмотрел ей в лицо. – Вчера я встретилась с приятелем Елены Свиридовой. – Михаилом Суворовым? – Вы с ним когда-нибудь говорили? – Не получилось, – виновато ответил Труфанов. – Он в то время жил в Красноярске. Потом я уехал. Да и что он мог рассказать? – Вечером, когда пропала Свиридова, он говорил с ней в темном амфитеатре и даже ударил ее по лицу! Труфанов безмолвно развел руками. – Да-да, – продолжала Дайнека. – Он узнал, что она встречается с Роевым, и приехал в Железноборск в пятницу вечером. – Но ведь тогда получается, что ее убить мог Суворов… – Нет, не мог. После разговора с ней он вернулся в общежитие мединститута. Суворов сказал, что готов дать показания и предоставить свидетелей. В одиннадцать, когда Свиридова вышла с репетиции, он уже подъезжал к Красноярску. И – да! Забыла сказать: это он забрал ее пальто из служебного гардероба. – Но почему его никто не заметил? – Только благодаря матери. – При чем здесь его мать? – удивился Труфанов. – Она в тот вечер пришла в Дом культуры? – Она там работала! – И после многозначительной паузы Дайнека добавила: – В служебном гардеробе! – Та гардеробщица?.. Выходит, она сама отдала пальто? Но почему промолчала? – Боялась, что сына обвинят в убийстве Свиридовой. – Не исключаю… – Представьте, она все это время думала, что он убийца. – В каком аду ей пришлось побывать… – Полковник вздохнул. – Конечно, я поговорю с Суворовым. Но как жаль! – О чем вы? – оторопела Дайнека. – Встреча в амфитеатре могла приблизить нас всех к разгадке. – Она и приблизила, только мы пока не знаем, к чему. Труфанов хитро улыбнулся: – Впервые вижу, как ты умничаешь. – И надеюсь, в последний, – смутилась она. – У меня появилась идея. – Излагай. – А что, если это Роев убил Свиридову? – Но ведь у них были какие-то отношения. – Дело в том, что Свиридова была на четвертом месяце беременности. Василий Дмитриевич даже крякнул. – Откуда ты все это берешь? – Из ее амбулаторной карты в женской консультации краевой больницы. – Вот ведь проныра! – Он восхищенно покачал головой. – Думаешь, отцом ребенка был Роев? – Кто же еще? – удивилась Дайнека. – Иначе зачем он повез ее в женскую консультацию? – И ты думаешь, что беременность явилась причиной убийства? – Может быть, он не хотел ребенка. Или у него была семья. – При всем уважении к твоим дедуктивным способностям, напоминаю: в то время разрешались аборты. – На таком сроке аборт не делают, – сообщила Дайнека. – Он мог встретить ее после репетиции. Или забрать на машине и увезти в укромное место. Убил… – Она сбавила обороты. – А потом и сам застрелился. – Он не мог увезти Свиридову. – Откуда вы знаете? – Проверял. В тот день его машина была в ремонте, и забрал он ее только в понедельник, девятого апреля, когда Свиридову стали искать. – Труфанов закашлялся. – И потом, я – романтик. Если любовь, при чем здесь убийство? Василий Дмитриевич достал телефон. – Прости, мне нужно идти. – Он приложил трубку к уху и направился к двери. Дайнеку тронули за руку, она обернулась. Перед ней стояла заплаканная Гурина. – Здравствуйте, Ираида Ефимовна. – Я должна передать вам одну вещь. – Какую? – Приходите ко мне домой. – Когда? – Можно сегодня вечером. – Зайду, – пообещала Дайнека. Гурина вернулась к гробу Сопелкина и встала подальше от его родственников. Дайнека едва сдержалась, чтобы не пойти за ней и не расспросить об «одной вещи» поподробней. Воображение рисовало причудливые картины. Например, как Гурина отдает окровавленный нож, который хранила все тридцать лет, или показывает труп Свиридовой, завернутый в полиэтиленовую пленку. Или просто звонит Свиридовой и говорит: «Здесь все тебя ищут!» Прощание длилось до половины первого. Когда гроб унесли и все пошли к автобусам, Дайнека решила, что ехать на кладбище и смотреть, как закапывают человека, которого она знала, было выше ее сил. В Доме культуры сделалось пусто, и только уборщицы, как хоккеистки, двигались одна за другой, смывая с полов воспоминание о Сопелкине. – Дайнека! Она обернулась. – Привет, Слава! На кладбище не поехал? – Я с Сопелкиным едва был знаком. У меня есть свободное время. Если хочешь, продолжим экскурсию. – С большим удовольствием! – Идем, я кое-что тебе покажу. Они прошли по коридорам и лестницам и нырнули в низкую дверь, которая выходила прямо к ступеням. – Это – «ласточка» осветителя. В прилепленном к стене зала балконе места было совсем немного. Повсюду висели и стояли осветительные приборы. – Теперь я понимаю, почему такие балкончики называют «ласточками», – сказала Дайнека. – Ну, и почему? – спросил Вячеслав. – Во-первых, потому что они высоко. Во-вторых, прилеплены к стене, как гнездышки ласточек. – Ты права. Теперь идем вниз. Спустившись по лестнице, они прошли тамбур, укрепленный двойной металлической дверью, и попали в правый карман сцены – помещение, расположенное за боковыми кулисами. Занавес был открыт. Дайнека вышла на сцену, встала в центре поворотного круга, раскрыла руки и сказала куда-то в зал: – Здравствуйте! Тишина проглотила ее слова. Они улетели в зал и пропали. – Ну, как хотите! – Она взялась руками за талию и попыталась исполнить «веревочку» – элемент матросского танца, который выучила еще в детском саду. «Веревочка» получилась, но за ней ничего не последовало. Дайнека обернулась к Славе и, улыбнувшись, сказала: |