Книга Дневник тайных пророчеств, страница 67 – Евгения Грановская, Антон Грановский

– И вы один из шестерых?

Рашидов выпустил облачко ароматного дыма, посмотрел, как оно расплывается в воздухе, и сказал:

– Именно. Но это не моя заслуга. Состояние сколотил мой отец. Для этого ему пришлось прожить долгую и тяжелую жизнь.

Женя попробовала ослабить петлю на запястьях, но это ей не удалось.

– Послушайте, господин Ротшильд, почему бы вам не развязать меня?

Рашидов прищурил на Женю темные глаза, затем поднял руку и взглянул на часы.

– Развяжу, – мягко сказал он. – Но не сейчас. Потерпите еще два часа. Я вас ненадолго оставлю. Посмотрю, как продвигаются дела у моих эскулапов.

Фарук Маратович поднялся с кресла и неторопливо двинулся к людям в белых халатах. Но не успел он пройти и нескольких шагов, как дверь лаборатории с грохотом распахнулась и на пороге возникла огромная фигура.

Охранники вскинули автоматы, однако незваный гость оказался быстрее и сильнее. Громыхнул пистолетный выстрел, и один из охранников рухнул на пол, не успев нажать на спусковой крючок автомата. Второй дал короткую очередь, но секундой раньше громила ударил снизу по дулу автомата, и вся очередь ушла в потолок. Рукоять пистолета обрушилась охраннику на голову. Он пошатнулся, но устоял. Второй удар сшиб охранника с ног, а рифленая подошва тяжелого ботинка намертво припечатала его голову к бетонному полу. Вся схватка заняла всего несколько секунд.

Верзила нагнулся, поднял с пола автоматы и небрежно забросил их на плечо. Затем обвел спокойным взглядом испуганные лица генетиков, усмехнулся в косматую бороду и громогласно объявил:

– И сказал Господь: это хорошо!

4

– И ссыплются кости ваши в челюсти преисподней! И будете вы мучимы в огне и сере! Прочь от стола, грешники! – рявкнул бородатый громила.

Люди в белых халатах не шелохнулись, от испуга и изумления они потеряли способность быстро соображать. Громила не стал напрягать голос вторично. Он просто направил дуло пистолета на лабораторный стол и нажал на спуск. Пуля, громыхнув, разбила колбу с красноватой жидкостью.

Люди в белых халатах поспешно отскочили от стола и сгрудились в центре зала. Рашидов, выронив из пальцев трубку, присоединился к ним.

– Вот так, – удовлетворенно кивнул верзила. Затем слегка повернул голову и пробасил: – Господи, для тебя дело рук моих и сердца моего!

В лабораторию прихрамывающей походкой вошел высокий тощий старик с морщинистой лысой головой. В руке у старика была трость, а на острых плечах топорщился черный непромокаемый плащ. Старик близоруко прищурился и неторопливо оглядел присутствующих. На мгновение взгляд его остановился на дьяконе, затем скользнул дальше.

– Мне убить их, Господи? – громко спросил старика бородатый верзила.

Старик качнул лысой головой и сипло проговорил:

– Пока не надо.

Опираясь на палку, старик двинулся по лаборатории, подошел к перепуганным генетикам и остановился. Блеклые глаза старика прищурились.

– Выйди! – сказал он вдруг. – Я хочу на тебя посмотреть!

Рашидов, понурив голову, вышел вперед.

– Отец… – пробормотал он побелевшими губами и поднял взгляд на старика.

Некоторое время они стояли, глядя друг на друга в упор. Затем старик разомкнул тонкие запавшие губы и тихо проговорил:

– Ты нарушил свое обещание.

– Я не думал, что мы когда-нибудь встретимся снова, – отозвался Фарук Маратович. – Как ты меня разыскал?

– Это не я. Это он. – Старик кивнул головой в сторону бородатого громилы. – Я нашел его в палате коматозников. Поднял на ноги и заставил служить себе.

– Не думал, что ты все еще на это способен.

– Я и сам не думал. – Старик вздохнул. – Мои силы уже не те, что прежде. Это простое везение. Мне попался человек с одной извилиной в голове, но выносливый и сильный, как бык. Легкая внушаемость, застарелый невроз, склонность к религиозному фанатизму – я создал из этого сплава настоящий шедевр!

Жене надоело лежать и молчать, и она решила подать голос.

– Эй! – окликнула старика Женя. – Эй, вы! Кто вы такой?

Старик повернулся к девушке и прищурил желтые морщинистые веки.

– Вы Евгения Гранович? – негромко сказал он. – Я о вас наслышан. Позвольте представиться – Яков Григорьевич Блюмкин.

Лицо Жени вытянулось от удивления.

– Вы? – недоверчиво проговорила она. – Блюмкин? Но вас ведь расстреляли семьдесят лет назад!

Старик улыбнулся:

– И тем не менее я жив. Пока жив, – добавил он и перевел взгляд на Рашидова.

– Что ты намерен делать? – сухо поинтересовался Фарук Маратович.

– Остановить тебя, – ответил старик.

Рашидов покачал головой:

– Ты не можешь. Я ждал этого дня много лет. Я потратил половину своего состояния, чтобы сделать этот день возможным!

– Моего, – грубо и презрительно проговорил старик Блюмкин. – Моего состояния! Будь проклят тот день, когда я отдал тебе все, что имею. Ты обманул меня, Фарук!

– Ты знал, на что идешь, когда подписывал бумаги.

Бесцветные водянистые глаза старика вспыхнули, как два куска льда.

– Возможно, ты прав, – сказал он. – Но теперь это не имеет значения. Все кончено, сынок. Сейчас я прикажу Костолому разбить твои колбы и пробирки и уничтожить генетический материал.

– Ты не сделаешь этого! – выкрикнул Рашидов. – Не сделаешь!

Старик усмехнулся и мягко поинтересовался:

– И кто мне помешает?

– Я! – ответил ему высокий голос.

Костолом быстро обернулся, но в то же мгновение тонкая стальная нить впилась ему в горло. Костолом покачнулся, захрипел и попытался схватиться пальцами за нить. Раздался противный свистяще-лязгающий звук – голова Костолома отделилась от плеч, с глухим стуком упала на бетонный пол и покатилась по этому полу, как голова библейского гиганта Олоферна.

Стройная девушка в черном плаще и белом платке-хиджабе отбросила окровавленную проволоку, презрительно посмотрела на голову Костолома и отшвырнула ее от себя носком ботинка.

– Фатима! – облегченно выдохнул Рашидов. Лицо его просияло. Но на смену радости тут же пришло недовольство. – Где ты была так долго? Почему позволила им войти?

– Ты сам велел мне обойти дом, – спокойно ответила девушка. – Я не заметила, как они вошли.

Рашидов досадливо поморщился.

– Ладно, что случилось, то случилось. – Он повернулся к генетикам и зычно объявил: – Господа, пора продолжить работу! У нас мало времени!

Генетики, тихо переговариваясь и испуганно косясь на бородатую голову, валявшуюся в углу зала, вернулись к своим рабочим местам. Фатима посмотрела на распятого на хирургическом столе дьякона, снова повернулась к Рашидову и коротко спросила: