Книга Судьба с чужого плеча, страница 38 – Анна Иванова

— Погнали, — хватает со стула куртку и бежит к выходу он.

— Подожди!

Догоняю его уже на улице.

— Давай вернемся в дом. Я еще не готова…

— Оставь все, как есть, — Игорь выходит со двора, — переделывать некогда. Мотоцикла больше нет, поэтому придется идти пешком. Уже десять минут шестого. Нам повезет, если контора не закроется раньше.

— Игорь!

— Ну что еще? — оборачивается он.

— Не знаю, — качаю головой. — Грим — это вся моя работа. На сцену я не выходила. Как быть дальше?

— Ты же сама продумала план: придешь в приемную, скажешь, что потеряла бумаги…

— Вдруг мне не поверят?

— Это еще почему? Тебе на вид лет шестьдесят, не меньше.

— Спасибо, — оглядываюсь, чтобы удостовериться, что меня никто не узнает. — А как на счет голоса? Разговариваю я как молодая, и жесты у нас с Ольгой Семеновной совсем не похожи.

— Ну не знаю. Представь, что ты старая и больная. У тебя то спина болит, то ноги ломит…

— То хвост отваливается, — заканчиваю я за Игоря. — Знаешь, а ты прав!

— Да, «Трое из Простоквашино» — великий мультик.

— Когда в ларьке мне пришлось разговаривать с продавщицей, я представила себя Ирой. У меня даже получилось скопировать ее жесты и интонации, хотя раньше я не пробовала никого пародировать.

— Когда это ты заходила в ларек?

— Неважно. Давай быстрее, — на этот раз я подгоняю Игоря, — а то контора закроется.

Мы приходим по адресу, напечатанному на квитанции. Вывеска из зеленого пластика с выведенным золотыми буквами словом «Адвокат» прибита над обшарпанной деревянной дверью. Само здание скорее отпугивает, чем внушает доверие: побуревшие от сырости деревянные стены, низкая накренившаяся крыша. На соседнем участке раздается кукареканье. Я озираюсь по сторонам.

— Наверно, мы ошиблись. Сомневаюсь, чтобы моя свекровь обратилась к адвокату в такой конторе.

— Адрес совпадает, фамилия юриста Мирченко. Вот, держи.

Игорь протягивает мне квитанцию и достает из кармана кожаную книжечку.

— Это что?

— Паспорт, на случай, если попросят показать документы.

— Ты украл паспорт Ольги Семеновны?

— Постарайся им не светить. Все-таки, вы со свекровью не очень похожи.

— Договорились, воспользуюсь только при крайней необходимости.

Я улыбаюсь Игорю и, спрятав документ в нагрудный карман, бегу к двери. На крыльце вспоминаю, что мне уже за шестьдесят и перехожу на шаг. Внутри меня поджидают никогда не крашенные деревянные полы и запах затхлости. Входная дверь захлопывается, и я бреду в полумраке, ориентируясь на пробивающийся из-под внутренней двери электрический свет. Чтобы не споткнуться, мне приходится идти медленно, шаркая огромными ботинками по полу. Звук старческих шагов подготавливает находящихся в приемной к моему появлению.

Скрючившись в поисках ручки, я открываю дверь и переступаю порог. За столом, возле окна, сидит женщина лет сорока пяти, с коротко стриженными фиолетовыми волосами, а рядом, на диване, головой к входу, лежит молодой мужчина. Растянувшись во весь рост, он почти умещается на двуместном диване. Оба смотрят телевизор и даже не оборачиваются в мою сторону. Интересно, что бы в таком случае сделала свекровь? Развернулась и ушла? Видно, я плохо ее знаю, раз она все-таки обратилась в эту контору и даже оплатила услуги адвоката.

— Добрый день, — приподняв уголки бровей, от чего на лбу должны проступить морщины, а лицо принять обычное осуждающее выражение Ольги Семеновны, говорю я. — Две недели назад я обращалась к Мирченко.

— Адвокат свободен, — кивает на мужчину секретарша.

Он нехотя поднимает голову и, бросив на меня короткий взгляд, поворачивается обратно к телевизору.

— Мне нужен не адвокат, — возмущаюсь хорошо поставленным голосом свекрови, — а копии подготовленных документов. У меня пропали оригиналы, теперь придется заново заверять у нотариуса.

Удивительно, но мой обвиняющий тон работает. Секретарша чувствует себя виноватой и лезет в стол за бумагами. Никогда не понимала, как Ольге Семеновне удается внушать окружающим чувство вины. Оказывается, все дело в мимике и голосе.

— Как ваша фамилия?

— Паукова.

— Ольга Семеновна? — достает из стола файл с бумагами секретарша.

Я чуть было не поправляю ее, произнеся свое настоящее имя, но успеваю прикусить язык.

— Да, это я, — протягиваю квитанцию.

— Давайте паспорт.

— Зачем?! — снова возмущаюсь я.

— Как это зачем? — отвечает мне в тон опытная секретарша. — Я, кому попало, документы не отдаю.

— Я тоже, — все-таки вынимаю из кармана паспорт свекрови.

— Бабуля, давайте скорее, — подгоняет с дивана адвокат, — рабочий день заканчивается.

Секретарша протягивает руку и в нетерпении наклоняет голову. Я в последний раз поглаживаю большим пальцем кожу на обложке и, помолившись про себя, отдаю паспорт. Секретарша перекладывает его в левую руку и, подняв со стола ручку, правой нацеливается на тетрадную строку. На автомате женщина раскрывает паспорт. Взгляд переходит с тетради на документ. Ее брови ползут вверх, глаза распахиваются.

— Что вы мне дали?!

— А? — пытаюсь изобразить старческую глухоту.

— Вот, глядите, — тянется ко мне через стол она. — Здесь одна обложка, паспорта нет.

Ну Игорь, ну шутник… Наставил на меня ружье, чуть не довел до инфаркта своей умной куклой, расхаживал по дому матери Артура, пока я отвлекала ее разговорами, натравил полицейских на сарай, в котором я пряталась, а теперь еще и подсунул пустую обложку от паспорта. Только выйду из конторы, все ему припомню!

— И паспорт пропал! — хватаюсь за грудь я. — Все пропало!

— Да не волнуйтесь вы так, — подает голос адвокат. — Может, куда-нибудь спрятали и забыли.

— Куда ж я паспорт без обложки спрячу?

— Дома поищите, куда могли положить, — встает из-за стола секретарша, — а завтра приходите с паспортом.

— Люди добрые! — начинаю в голос причитать я. — Что ж это делается? Все документы украли!

— Бабуля, зачем кричать? — поднимается с дивана адвокат. — Лежит где-нибудь ваш паспорт, целехонек. Шли бы лучше домой, да поискали.

Он берет меня под руку и ведет к выходу. Я пригибаюсь, чтобы не казаться на его фоне слишком высокой. В два шага адвокат преодолевает половину пути, мне приходится семенить следом. Зажимаю коленями полы плаща, чтобы не выставить на обозрение голые ноги, и валюсь назад.

— Бабушка! — подскакивает сзади секретарша. — Вам плохо?