Онлайн книга «Капля крепкого»
Еще одна лестная характеристика в некрологе Грега. — И все же попробуйте описать того копа, — проявил я настойчивость. — Почему не хотите? — Но ведь он же коп, верно? А, ладно, хрен с ним. Примерно вашего роста и веса. — А возраст? — Ну, не знаю. Вам сколько? — Сорок пять. — Ну да, и ему примерно столько же. — Стало быть, ему около сорока пяти, да? — Ну, может, сорок или пятьдесят. Сложите и разделите на два — вот и получится сорок пять. — Может, это был я? — не удержался я от издевки. — Чего?… — Ну, мой возраст, мой рост, мой вес… — Нет, вроде он был поплотнее, — проворчал мой собеседник. — Фигура такая квадратная, без талии. — А лицо? — А что лицо? — Можете описать? — Да что тут описывать? Лицо — оно и есть лицо. Два глаза, нос, рот… — Надо же, даже рот имеется! — Чего? — Если увидите снова, сможете узнать? — Конечно! Но разве есть шансы? Сколько в Нью-Йорке людей, пара миллионов наберется, если не больше? Так где и когда я смогу увидеть его снова? — Как был одет? — Одет нормально. Господи, боже ты мой! — Можете вспомнить, какая на нем была одежда? — Костюм. Костюм и галстук. — Какие мог носить коп? — Ну да, наверное. Да, и еще очки. На нем были очки. — И он взял мешок с вещами Эллери и ушел. — Верно. — Не назвал своего имени, иначе бы вы непременно запомнили. Ну и визитки своей наверняка не оставил. — Нет, ничего этого не было. И вообще, зачем ему оставлять свою визитку? Какие у меня с ним могут быть дела? Разве что позвонить ему и сказать, что вода из бачка в сортире в комнате номер четыреста девять не спускается? Или дать знать, что один из моих неплательщиков вдруг съехал среди ночи и что, если он быстро вернется, еще может рассчитывать получить комнату? — И все, что осталось от Эллери, вы сложили в вещевой мешок? — Кроме костюма, в котором его похоронили. Джека не похоронили, его кремировали, но это моему новому другу знать необязательно. — И вы сдали его комнату. — Человек помер, и я там убрался, выбросил весь мусор. Он уже не вернется, что мне, по-вашему, с ней делать? Там сейчас один парень. — Прямо сейчас, когда мы говорим? — Чего? — Новый жилец сейчас там, у себя в комнате? — Он не новый жилец, — ответил Ферди. — Он переехал в комнату Эллери, потому что она побольше той, где он жил. И вообще он живет в этом доме вроде бы уже три года, да. — Но я спрашивал… — А, нет, сейчас его нет дома. Пошел в букмекерскую контору, в двух кварталах отсюда, на Второй авеню. Там его и застанете, весь день ошивается. — Хорошо, — кивнул я. — Тогда можете показать его комнату? — Чего? Я ведь сказал вам, она уже сдана. Там человек живет. — И пусть себе живет на здоровье. Мне нужно зайти всего на несколько минут, осмотреться. — Нет, не могу вас впустить. Я достал бумажник. — Что, собираетесь показать свое удостоверение? Все равно не впущу, хоть сто жетонов будете совать. — Почему именно жетоны? Можно сунуть что-нибудь поинтереснее, — возразил я. Пардо почему-то взбрело в голову, что он должен остаться в комнате, пока я ее обыскиваю. Я посоветовал ему подежурить в коридоре — на случай, если вдруг неожиданно появится нынешний ее жилец. — Я же сказал, — возразил он, — он уходит на целый день. И торчит там до тех пор, пока окошки для приема ставок открыты. — И все же… — Ну, не знаю, — протянул он. — Вообще-то я должен быть здесь, присмотреть, понимаете? — Думаете, я затеял хитроумную аферу и заплатил вам пятьдесят долларов за доступ в комнаты, где живут люди, у которых ни черта нет? — возмутился я. Он был далеко не в восторге, но все же вышел в коридор, а я затворил за ним дверь и прикрыл глазок, чтобы не подглядывал. А потом принялся за дело — стал искать места, тайники, где Джек мог что-нибудь спрятать подальше от посторонних глаз. На полу ковровое покрытие. Вернее, огрызок ткани, причем незакрепленный, так что скатать его достаточно просто после того, как я передвинул несколько предметов мебели. Ну и вернуть все на прежнее место тоже оказалось довольно просто, стоило мне только убедиться, что в ковре и под ним ничего не спрятано. Затем я приступил к осмотру комода, сооружения из темного дерева с выдвижными ящиками. Поверхность его была усыпана окурками. Я выдвигал по очереди каждый ящик, вываливал на пол содержимое, переворачивал вверх дном — убедиться, что к нему ничего не прилеплено снизу, — потом возвращал на место. Один ящик — деревянные его стенки искривились от старости — никак не хотел выдвигаться, но я поднажал, осилил и это препятствие, и мне снова не повезло. А вот в следующем ящике, втором снизу, меня ждал сюрприз. Там лежал конверт из плотной бумаги размером девять на двенадцать, оклеенный скотчем. В таком конверте вполне могли храниться записи Джека по Восьмой ступени. Я сорвал скотч и высвободил конверт. А когда стал вскрывать, сломался один из металлических зажимов. Теперь, если окажется, что в конверте новый жилец хранит беспроигрышные формулы, позволяющие определить победителя в скачках, я уже не смогу вернуть его на место в прежнем виде. Впрочем, меня это не слишком волновало. В конверте лежали три листа бумаги, исписанные узнаваемым мелким и аккуратным почерком Джека. К ним прилагалась вырезка из газеты, и я взглянул на нее прежде, чем приступить к чтению записей. То была вырезка из «Пост», она занимала почти всю страницу. Я прочел ее всю, хотя мог бы ограничиться первым параграфом. Я прекрасно помнил это дело. Закончив с газетной вырезкой, я прочитал первый абзац из написанного Джеком, затем решил, остальное может и подождать. Вернул на место ящик, сложил бумаги в конверт, кое-как скрепил его сломанным зажимом и сунул конверт под рубашку. Мой внешний вид это не улучшило, но если застегнуть рубашку на все пуговицы, вряд ли кто заметит. Вот теперь, наконец, я мог оставить прежнюю комнату Джека в ее почти первозданном виде. Я вышел в коридор. Пардо стоял в нескольких шагах. — Ничего, — бросил ему я. — А что я вам говорил? Если у людей имеется хоть мало-мальски стоящее имущество, они предпочитают жить в других местах. |