Книга Любовные хроники: Люк Маккензи, страница 11 – Эйна Ли

Через некоторое время умытая и тщательно одетая Хани выскочила из гримерной. Несмотря на то что она была выше среднего для женщины роста, девушка почувствовала себя просто коротышкой, когда Люк взял ее под руку и повел прочь из «Золотого дворца».

Выйдя на улицу, Хани с наслаждением втянула в себя ночную прохладу. После прокуренного салуна дышать свежим воздухом было особенно приятно. Девушка покосилась на шерифа. Он молча шел рядом с нею, приноравливаясь к мелким шажкам. Ни дать ни взять, молодая пара на вечерней прогулке! Однако Хани чувствовала, что шериф очень зол. Она решила, что Маккензи ведет ее в тюрьму.

Девушка была немало удивлена, когда Маккензи остановился у отеля и вежливо открыл ей дверь. Рука его твердо держала ее локоть. Все это происходило в полном молчании.

Наконец у ее комнаты он выпустил Хани.

— Ключ! — потребовал он.

Девушка порылась в своей сумке и дала ему ключ.

— Не понимаю, — пролепетала она. — Я думала, вы ведете меня в тюрьму, — добавила Хани, когда они вошли в комнату.

Люк чиркнул спичкой, зажигая лампу.

— Я возьму вас с собой в Стоктон, — заявил он. Девушка растерянно бросила на стол сумку и поставила в угол гитару.

— Мне кажется, тюрьмы везде одинаковы, — заметила она.

— Не сомневаюсь, что вам о тюрьмах известно больше, чем мне, — усмехнулся Маккензи.

— Ничего подобного, шериф. Мне никогда не доводилось сидеть в тюрьме.

— Вам всегда удавалось скрыться, не так ли? — парировал он, оглядывая ее с головы до пят.

Хани заставила себя улыбнуться. «А что, если попробовать соблазнить его?» — подумала она. Правда, ее смущало, что, начав, она не сможет вовремя остановиться. Конечно, Люк относился к ней с большим подозрением, но кое-какая зацепка у Хани была, и она надеялась, что сумеет осуществить задуманное. Может, настала минута выяснить, на самом ли деле у этого непоколебимого стража порядка есть ахиллесова пята? Как бы там ни было, дела обстояли хуже некуда, и пленница мистера Маккензи заключила про себя, что теперь терять ей нечего.

Она взмахнула пушистыми ресницами.

— Я прекрасно понимаю, о чем вы сейчас думаете, шериф, — с дразнящей улыбкой промолвила Хани. — Такой красивый, горячий мужчина, как вы, наверняка устал все время думать о законе и порядке. И вам тоже хочется немного развлечься, не так ли? — Шагнув к Люку, девушка положила ладони ему на грудь. — Или вы никогда не снимаете этой звезды и кобуры, шериф… — Не договорив, Хани сорвала с него шляпу и отбросила ее в сторону. — А может, сбросив сапоги, вы мгновенно забываете о том, что вы — блюститель закона? — хриплым шепотом спросила она.

— Пару раз я, кажется, так и поступал, — промолвил он, не отрывая глаз от ее манящих, приоткрытых губ.

Хани увидела, как в его глазах загорелся огонек желания. Люк схватил девушку за талию и прижал ее к себе. Она вздрогнула — ей и в голову не приходило, что его прикосновение так взбудоражит ее. Обвив шею Маккензи руками, она еще теснее прильнула к нему, чувствуя, как возбуждается его плоть.

А потом он поцеловал ее. Хани никак не ожидала, что от этого поцелуя голова у нее пойдет кругом, по телу побегут мурашки. Не в силах прервать блаженный поцелуй, она позволила его языку проскользнуть в теплую сладость ее рта…

— Да, леди, вы обо всем догадались, — прошептал ей Люк на ухо, когда они, наконец, смогли оторваться друг от друга. — Я ни о чем не мог думать, кроме вас… Мне так хотелось прижать тебя к себе, ощутить твое тело… Я так и представлял себе, как ты в белой ночной рубашке… вот на этой самой кровати… извиваешься, прижимая к себе большую змею…

Хани наконец открыла глаза и удивленно посмотрела на Маккензи — опять он над ней смеялся.

— Что вы сказали?

— Это не я, это вы сами сказали, разве не помните? Вы признались мне, что предпочли бы оказаться в постели со змеей, чем со мной.

Шериф взял свою шляпу и водрузил ее на голову.

— Дилижанс до Стоктона отправляется в восемь утра. Будьте, пожалуйста, готовы к семи, мисс… Черт, как же ваше настоящее имя?

— Если вас это так уж волнует, то знайте, что меня зовут Хани Бер, — тихо проговорила она, все еще не придя в себя после поцелуя.

— Леди, я был терпелив с вами и теперь хотел бы получить прямые ответы на мои вопросы.

На сей раз Хани не стала спорить — она просто стояла напротив шерифа, глядя ему в глаза. И вдруг он понял, что она говорит правду. Заломив шляпу на затылок, Маккензи расхохотался.

— Хани Беар?! — вскричал он.

— Надеюсь, теперь-то вы понимаете, почему я не называюсь собственным именем, — промолвила девушка. — Терпеть не могу этого имени! Знали бы вы только, сколько насмешек мне пришлось вытерпеть, сколько раз мне говорили, что я и в самом деле сладка, как мед [2] !

— Обо мне можете не беспокоиться — уж мне-то не придет в голову сказать, что вы можете быть сладкой, — напротив, я решил, что вы больше походите на колючку. — Он сложил на груди руки. — По правде говоря, вы кажетесь мне невыносимой [3] .

— Моя фамилия пишется Бер, а не Б-е-а-р. — Хани четко произнесла все буквы. — И я вовсе не злобное животное, которое рычит, Маккензи.

— Да что вы?! Что-то не похоже, во всяком случае, этого не скажешь после ваших крепких объятий, из которых я только что высвободился. — Маккензи опять засмеялся.

Хани теряла чувство юмора, когда дело касалось ее имени, поэтому вовсе не разделяла веселья Люка. Схватив щетку для волос, она запустила ее в шерифа. Щетка, не попав в цель, упала на пол. Люк расхохотался громче.

Девушка подбежала к двери и широко распахнула ее.

— Будьте добры убраться из моего номера, пока вы не лишились чувств от смеха. Я устала и хотела бы лечь.

— Надеюсь, вы не будете злиться из-за одного невинного поцелуя?

— Не льстите себе, Маккензи! Что-то вы получили, а что-то, увы, потеряли, — огрызнулась пленница. — А теперь убирайтесь.

Люк дотронулся рукой до шляпы:

— Мое почтение, мисс Хани! Приятно было провести с вами вечер.

— Этот вечер действительно мог быть приятным, — многозначительно проговорила девушка.

В ее глазах зажегся огонек удовольствия: ей таки удалось сказать последнее слово. Маккензи добродушно усмехнулся и ушел — на этот раз через входную дверь.

А потом Хани услышала знакомый звук — он опять щелкнул замком.

Ранним утром Хани постучала в дверь, соединяющую их комнаты.

— Шериф Маккензи! — закричала она.