Книга Любовные хроники: Люк Маккензи, страница 70 – Эйна Ли

Джош с разбегу бросился на руки девушке.

— Ты смотрела на меня, Хани? Правда, я хорошо ездил? — Мальчуган был сам не свой от радостного волнения.

— Конечно, мое золотко. — Хани крепко прижала его к груди.

Джош вырвался из ее объятий и схватил на руки Амиго.

— А ты, Амиго? Ты видел меня? Я ездил верхом, как папа!

В ответ пес облизал лицо ребенка и уткнул нос ему в колени.

Люк тоже опустился на одеяло, вытирая рукавом лицо, и отбросил в сторону шляпу. Прислонившись к стволу дерева, он стал внимательно разглядывать затылок Хани. Больше всего ему хотелось обнять ее, прижать к себе и зарыться лицом в копну золотистых кудрей. Он должен был дотронуться до нее!

Хани почувствовала на себе его взгляд, и кровь закипела в ее жилах. Она никогда в жизни не испытывала такого блаженства, какое дарили ей поцелуи и объятия Маккензи. Хани преследовал один и тот же вопрос: как долго страсть будет притягивать их друг к другу? Закрыв глаза, она приказала себе ни за что не оборачиваться назад.

Внезапно Люк поднялся и подошел к Аламо.

— Теперь твоя очередь, сойка, — заявил он.

— Моя? Ни за что на свете, Маккензи! У меня нет ни малейшего желания учиться ездить верхом! Если мне куда-нибудь понадобится, то я и на своих ногах доберусь.

— Как же ты собираешься жить на Западе, не обучившись верховой езде?

— Зачем мне ездить верхом, когда есть поезда и дилижансы? — возмущалась она, позволяя, однако, Маккензи помочь ей подняться.

— Надеюсь, ты не боишься? — поддразнил девушку шериф, подводя ее к своему скакуну.

— Еще бы не бояться! Только посмотри на него! Он же такой огромный!

— Как это боишься? Ты же говорила, что управлялась с лошадьми, когда ехала в Стоктон из Миссури! Надеюсь, ты не солгала мне?

— Нет, я говорила правду! Но тогда я сидела на козлах, а не верхом! К тому же в фургон были запряжены мулы, а не лошади, — возражала девушка.

Хани осторожно приблизилась к Аламо и легонько похлопала его по спине. Конь повернул голову, посмотрел на нее и отвернулся.

— Что это означает? — спросила она.

— Не знаю, он же промолчал, — ответил Люк.

— Иногда движения говорят яснее слов, — заявила Хани, поворачиваясь спиной к Аламо. Схватив ее за руку, Люк сказал:

— Стой здесь.

— Кажется, я ему не понравилась, — пробормотала девушка.

— Нет, понравилась, иначе он отошел бы в сторону при твоем приближении, — заявил Маккензи. — Подойди как можно ближе к Аламо.

— Я и так близко, — возразила девушка.

— Теперь возьми в левую руку уздечку, а правой ухватись за луку седла, чтобы он не отошел, когда ты будешь забираться на него.

— Кажется, ты сказал, что я ему понравилась. Так с какой стати ему отходить? — все еще сопротивлялась Хани.

— Потому что лошади непредсказуемы.

— Именно поэтому у меня и нет желания учиться ездить верхом, — проворчала она, когда Люк вложил в ее левую руку поводья.

— Хорошо, а теперь берись за луку седла и слегка подпрыгни, чтобы попасть ногой в стремя. Затем подтянись, быстро перекинь правую ногу и садись в седло.

— В юбке? — возмутилась Хани. — Она недостаточно широка!

— Это мы сейчас уладим. — Опустившись перед ней на колени, шериф подхватил подол задней части юбки.

— Что это ты делаешь? — не поняла девушка.

— Спокойно. — Маккензи подтянул подол вверх между ног Хани и заткнул его впереди за ее пояс.

— Какой ужас! — воскликнула девушка, оглядывая свои голые ноги.

— Мне так не кажется. У тебя очень красивые ноги. К тому же ты наверняка не раз подтыкала юбку, переходя реку вброд, — усмехнулся Люк.

— Никогда!

— Ах да, я и забыл. Ты же не умеешь плавать, — продолжал поддразнивать ее шериф.

— Совершенно верно, Маккензи. Для этого существуют лодки.

— Ладно, довольно болтать. Берись за уздечку, вставляй ногу в стремя и садись в седло.

Хани почувствовала, как он с силой подталкивает ее вверх, и сердито взглянула на него.

— Ну что, мэм, — усмехнулся Люк, — кажется, совсем не трудно? — Он подтянул стремена.

— Пожалуй, — дрожащим голосом пролепетала девушка. — Не знаю только, как должен чувствовать себя человек, сидящий верхом.

Тут Люк запрыгнул на Аламо позади нее.

— Поводья возьму я, — заявил он, обнимая ее.

Хани уже успела обеими руками вцепиться в луку седла, так что ей пришлось оторвать левую руку и быстро передать Люку уздечку.

— А теперь слегка сожми его спину коленями, — велел Маккензи.

— А разве нельзя просто сказать: «Пошла, лошадка!» или что-то вроде этого?

— Боюсь, в словарный запас Аламо это выражение не входит, — усмехнулся Маккензи. — Аламо повинуется шенкелям и поводьям. Так что просто слегка пришпорь его.

Хани повиновалась, и конь пошел вперед.

— Хорошо. А теперь возьми поводья в одну руку, но не дергай их.

— Только не отпускай их совсем, — нерешительно попросила Хани.

— Не буду.

— А какой рукой мне взять их?

— Левой, чтобы правая оставалась свободной, — посоветовал Люк.

— Зачем?

— Как это зачем? Чтобы успеть вытащить пистолет в случае необходимости, поправить что-то, да мало ли зачем! Впрочем, пока можешь держать уздечку обеими руками, если так ты чувствуешь себя увереннее.

— Я не буду чувствовать себя уверенно, какой бы рукой ни держала поводья, — проворчала девушка.

Они проехали совсем немного, но Хани уже стала свободнее держаться в седле.

— Если хочешь повернуть налево, потяни уздечку с левой стороны и пришпорь его левой ногой, — учил ее Люк.

Девушка так и сделала, и, к ее радости, Аламо повиновался.

— Ну что, ковбой? — бодро спросила она. — Как у меня получается?

— Отлично, — ответил шериф. — А теперь повтори то же самое, только правой рукой и ногой.

Когда конь повернул направо, Хани просто возликовала.

— Да это вовсе не так трудно, как я себе представляла! — воскликнула она.

— Хочешь попробовать одна?

Уверенность девушки как рукой сняло.

— Нет, только не соскакивай с коня, — взмолилась она.

Маккензи выпустил поводья и обхватил ее руками за талию.

— Держи их, а то даже «Стой, лошадка!» не поможет, — предупредил он.

Хани не вняла предостережению — чувствуя на себе руки шерифа, она словно воспарила в небеса.