Онлайн книга «История любви в истории Франции. Том 6. Любовь "по-санкюлотски"»
|
— Не беспокойтесь. У меня полно материала — каждый норовит бросить в меня камень… В июне 1782 года галереи Пале-Рояля были открыты для публики, которая валом повалила туда. Филипп, собравший в галереях все виды развлечений, быстро превратил их в «центр всех пороков». Сотни проституток нашли здесь приют. Никто тогда не может даже представить себе, что эти молодые особы, вызывающе покачивавшие бедрами в аллеях Пале-Рояля, помогут однажды сокрушить монархию. Таким образом у Филиппа под рукой были прелестные девицы, с которыми он мог проводить безумные ночи, как только его жена и госпожа де Жанлис отправлялись спать… Рано утром он возвращался к Стефани, которая по-прежнему оказывала на него сильное влияние. Однажды он назначил ее воспитательницей своих детей. Как только это стало известно, весь Париж просто со смеху докатывался, а остряки даже пустили слух, поскольку все теперь было возможно, что огромный герцог де Люинь будет, возможно, назначен кормилицей дофина… Веселые песенки распевали на всех углах. Вот пример такого творчества: Она в семье живет большой И вертит всем и вся. Пред гувернанткою такой снимаю шляпу я. Исполнить всякий ее каприз спешит глава семьи, Детишки, смирно, глазки вниз, ей вторят со скамьи. Она и лекарь, и больной — актриса хоть куда! Она вам тоже кое-что покажет, господа. С ее талантами легко, не потеряв лица, Учить детей одной рукой, другой — ласкать отца! Так благонравна и скромна, хороший знает тон, Но это видимость одна, И место ей — притон! * * * Это было не очень любезно и очень обидно. Госпожа де Жанлис ответила своим обидчикам презрением и продолжила образовывать Филиппа согласно «философским доктринам». Она мечтала сделать из него народного героя. А для этого все средства были хороши. В 1784 году, восемь месяцев спустя после первого полета монгольфьера, она усадила своего любовника в корзину шара братьев Робер. — Я собираюсь в Орлеан, — просто сказал герцог [14] толпе, пришедшей в парк Сен-Клу, чтобы проводить шар. Увы, все пошло не так. Филипп, выбросивший весь балласт сразу, мгновенно оказался на высоте 3000 метров и вынужден был проколоть оболочку «Каролины», чтобы спуститься. Падение было головокружительным, приземление ужасным, а испуг свидетелей неописуемым. И приземлился герцог не в Орлеане, а в парке Медона — весь Версаль хохотал. Уязвленный Филипп поклялся, что на этот раз докажет двору, что с ним следует считаться… И возможность вскоре представится ему. Пока парламент глухо сопротивлялся королевской власти, Людовик XVI собрал 19 ноября 1787 года парламентариев в главном зале Дворца правосудия, чтобы заставить их издать указ, позволяющий выпустить 420-миллионный заем. Герцог Орлеанский накачавшийся вином, «чтобы оно зажгло его кровь и придало ему храбрости и дерзости, которых он был лишен от рождения», сел недалеко от короля. Когда некоторые друзья Филиппа спросили, будет ли эдикт поставлен на голосование, Ламуаньон ответил: — Если бы король был обязан подчиняться воле большинства, именно оно диктовало бы законы, а не монарх, а это не согласуется с конституцией нашего правительства, это монархия, а не аристократия [15] . Сторонники Филиппа запротестовали и потребовали голосования. Вместо ответа король встал и сказал: — Я приказываю, чтобы этот эдикт был внесен в реестр моего парламента и исполнялся по всей форме и содержанию. Не успел король сесть, как со своего места поднялся герцог Орлеанский. Все мгновенно затихли. Голова его была начинена идеями госпожи де Жанлис, свою роль сыграло и вино. Филипп дерзко взглянул на короля и закричал: — Это незаконно! Никто еще никогда не смел публично критиковать короля Франции. Монарх был поражен. Он пролепетал: — Это законно, потому что я так хочу! Если бы он произнес это уверенно, то был бы достоин славы Людовика XIV; его неловкость стала ошибкой. Взволнованный Людовик XVI закрыл заседание и вернулся в Версаль, а Филиппа в этот момент восторженно приветствовали парламентарии. Его выступление открыло дорогу революции. Госпожа де Жанлис ликовала… На следующее утро Филипп получил от короля приказ о немедленном изгнании. Прочитав, что ему надлежит отправиться в Вилле-Котрэ, он пришел в неистовую ярость и произнес в адрес королевы, которую ненавидел, несколько бранных слов. Потом он начал пинать ногами буфет, распевая во все горло вульгарную песенку, в которой поносилась проклятая австриячка. Вот три куплета из нее (их пели на мотив «Мальбрука») [16] : А вот Мари-Антуанетт, ее распутней в мире нет. Продажные девицы — пред нею голубицы. Чтоб утолить любви экстаз, Троих мужчин зовет зараз. А что же делают они? Здесь нет большой загадки: Под одеялом короля Играют вместе в прятки. А коли нет мужчин вокруг, И Полиньяк не с ней, Она займет своих подруг Забавой посрамней. «Французские штучки» — скромней этой сучки, Которая ждет кобеля, Все шлюхи Парижа на голову ниже Законной жены короля. Вот эту паскуду — в короне покуда Мы выгоним вон из страны. Пусть ведьмы к себе на шабаш приглашают |