Книга Репутация леди, страница 6 – Николь Берд

– В чем дело? – упавшим голосом спросила Мэдди. – У него опять поясница? Мне очень жаль, Бесс.

– А разве вы не помните, мисс?

– Не помню?

– Не помните незнакомца, который нашел вас в беседке? – Тон Бесс был явно обвиняющим. – Он сделал что-нибудь, чего не следовало? Если так, то мне все равно, что говорит хозяин, я выцарапаю ему глаза…

Это был не сон!

На секунду Мэдди показалось, что время повернулось вспять и она опять лежит на полу в беседке. Она почти чувствовала тепло его тела, прижатого к ее липкой коже, наслаждалась прикосновением его мускулистой руки, поддерживающей ее обмякшее тело в своих объятиях.

Мэдлин с трудом сглотнула.

Это был не сон.

Господи! Сколько времени она лежала голой в объятиях незнакомого мужчины, в лесу, в темноте?.. Наверняка не очень долго, а потом пришла помощь… Господи, почему она больше ничего не может вспомнить?

Ускользающая память часто была следствием головных болей. Легче было закрыть глаза, заснуть и отключить окружающий мир. В эти моменты голоса были слишком громкими, свет – слишком ярким, запахи – слишком сильными. Поэтому Мэдлин сворачивалась в клубок, пытаясь избавиться от боли, которая затмевала все остальное.

Но почему она была голой? Неужели этот человек… неужели… конечно же, нет. Она снова сглотнула.

– Что сказал мой отец… что он сказал о… незнакомце? – Она не узнала собственного голоса. – Он знает… кто-нибудь знает?

– Поскольку вас нашли пекарь и две самые большие сплетницы во всей деревне, – сказала Бесс, нахмурив лоб, – боюсь, что скоро об этом узнает все графство.

– Ах, Бесс! – воскликнула Мэдди слишком громко. Сразу заболела голова, и Мэдди пожалела, что закричала.

– Ничего не поделаешь. Слишком поздно, – деловито ответила Бесс.

Мэдлин показалось, что служанка осуждает ее за непристойное поведение. Если уж ее верная Бесс могла усомниться в хозяйке, что говорить о деревне?

О Боже, она погибла.

Что скажет отец?

В дверь постучали.

Мэдлин прижала ко лбу мокрую тряпку. Боль опять усилилась. Мэдди чувствовала, как напряглось тело, – это было предвестником нового приступа.

– Да? – дрожащим голосом произнесла она. Бесс поспешила открыть дверь. В комнату въехал отец Мэдди.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он дочь.

Она боялась прочесть на лице отца осуждение, но взгляд его голубых глаз был, как всегда, добрым.

В горле застрял комок, и, прежде чем ответить, ей пришлось откашляться.

– Со мной все в порядке, отец.

Он подъехал к кровати и сжал руку дочери.

– Сомневаюсь, но я рад и счастлив, что с тобой ничего не случилось, Мэдди.

Стараясь сдержать слезы, она кивнула.

– Прости, что заставила тебя волноваться. Я не хотела.

Отец улыбнулся, но его следующие слова привели ее в недоумение:

– Человек, который привез тебя домой, желает что-то сказать тебе. Я хочу, чтобы ты его выслушала, моя дорогая. Я верю, что это пойдет тебе на пользу.

Мэдди никогда еще не видела отца таким серьезным. «О чем он говорит? Неужели он думает, что я поощряла этого незнакомца?»

– Отец, – сказала она, – я не… то есть я не сделала ничего неприличного. Я даже не помню этого человека.

– Знаю. – Его взгляд был любящим, но обеспокоенным. – Просто выслушай его.

Он покинул комнату, оставив дверь открытой, а дверной проем занял высокий широкоплечий незнакомец.

Мэдди смотрела на него, забыв, что она в ночной рубашке и все еще лежит в постели. Зардевшись, она подтянула покрывало к подбородку.

– Разрешите войти? – спросил он приятным низким голосом.

Как она могла позволить незнакомому мужчине войти в свою спальню?

Но ведь их встречу разрешил отец. К тому же этот человек уже видел ее голой. Она покраснела еще сильнее и, отвернувшись, стала изучать рисунок на обоях. Мэдлин, которую сестры считали острой на язык, заносчивой и высокомерной, вдруг потеряла голос. Она кивнула, и незнакомец вошел.

Оглядевшись, он заметил стул около туалетного столика и поставил его рядом с кроватью. Хотя было смешно видеть такого крупного мужчину на этом стульчике, он, тем не менее, ничуть не тушевался.

– Как вы себя чувствуете?

«Так, будто моя голова вот-вот расколется», – подумала она, но ответила:

– Лучше. Насколько я понимаю, я должна поблагодарить вас за то, что вы привезли меня домой.

По его лицу пробежала тень, но она не поняла, из-за чего.

– Так вы не помните?

– Только отдельные моменты, – сдержанно ответила она и отвела глаза, потому что его взгляд вдруг стал слишком пронзительным. – Трудно сказать, что было на самом деле, а что… померещилось из-за болезни.

– Понятно. И часто это случается?

Мэдди напряглась. Она не любила обсуждать свой недуг, особенно с незнакомцами. О приступах головной боли знали только отец, сестры и двое слуг. Зачем давать пищу для сплетен всей деревне? От них можно сойти с ума.

– Простите. Я не должен задавать такой личный вопрос.

Возможно, потому, что он этого от нее не требовал, Мэдди почувствовала, что должна ему все рассказать. Он спас ее, а она, должно быть, выглядела очень странно, когда он нашел ее в лесу и без сознания.

– Нет, не часто. – Она не хотела обсуждать с незнакомцем женские недуги, а потому сказала: – Когда надвигается гроза, у меня внезапно начинается страшная головная боль. Я думала, что смогу добежать до дома, но, видимо, мне это не удалось. Спасибо, что помогли.

Потом она вспомнила, в чем заключалась его помощь, покраснела и опять отвела взгляд.

– Моя мать умерла после того, как насквозь промокла под проливным дождем, – сказал незнакомец. – Я не мог подвергать вас опасности только потому, что существуют какие-то выдуманные запреты. Однако когда нас обнаружили, я понял, что, к несчастью, поставил вас в затруднительное положение. Желая защитить вас, я, вероятно, запутал все еще больше.

В данную минуту она ни о чем не могла думать, только о его длинных, красивых пальцах – не поднимая глаз, она видела только его сильные руки, снимающие с нее одежду и прикасающиеся к ее телу. От этой мысли по спине пробежал холодок. Мэдди уже давно решила, что она никогда не выйдет замуж, поэтому ей и в голову не приходило, что к ней может прикасаться мужчина.

Потом до нее дошел смысл его слов, и она встрепенулась.

– Что… Простите, что вы сказали?

– Боюсь, что я, пытаясь исправить ситуацию, сделал ее еще более затруднительной.