Онлайн книга «Любовь-целительница»
|
– Александр, воскресшее прошлое может поставить тебя в неловкое положение перед семьей, в которой есть женщина, имевшая для тебя столь важное значение. – Важное значение? – Он засмеялся, нос оттенком легкой печали. – Ты заслуживаешь того, чтобы знать правду, Чайна, а не всякие выдумки, которые ходят в светском обществе. Когда я хотел жениться на Норе Тернбулл, я обожал ее и испытывал страсть, близкую к умопомрачению. Она же подобных чувств не испытывала и выбрала в мужья Мориса Эруина. Полагаю, примерно это тебе рассказали. – В основном да. – Твои источники хорошо информированы. – Я сомневаюсь, что в Англии найдется хотя бы один дом, в котором слуги не могли узнать секреты своих хозяев – причем быстрее, чем это становилось известно их господам. – Она смочила губы кончиком языка и спросила: – Ты все еще любишь ее? – Я бы предпочел обсудить это подальше от ушей потенциальных любителей подслушивать. – Предложив ей руку, он бросил взгляд в сторону стола, где слуги убирали остатки блюд. – Ты уверен? Ты устал и чувствуешь себя не столь хорошо, как раньше. – Тебе не надо бояться, что я так и упаду на тебя. – Он улыбнулся плутовской улыбкой, затем тихо добавил: – Если, конечно, это не будет целью. – А теперь и я не хотела бы, чтобы нас подслушали, – шепотом ответила она, радуясь тому, что все слуги находятся на другом конце стола. Он вывел ее в коридор. – Могу я надеяться, что это из-за твоей природной скромности? Что ты не хочешь, чтобы твое имя упоминали к месту и не к месту? – Ты можешь надеяться всегда и на все, что угодно! – Ты очень бойка сегодня. – Он засмеялся. – Но за обедом ты молчала как рыба. – Мне было нечего сказать. – Или не было возможности. Бедняжка Тернбулл! Он должен смириться с тем, что язычок леди Виолы никогда не будет находиться за зубами. Похоже, она любит звук своего голоса во много раз сильнее, чем самого Тернбулла. – Ты говоришь ужасные вещи. – Лишь в том случае, если ужасна истина. Александр продолжал поддразнивать Чайну, пока они не вышли во двор. Свет лился из открытых дверей, нельзя было даже подумать о чем-то предосудительном в их благовоспитанной прогулке, тем более что терраса была видна из многих окон. Чайна прошла по неровным камням и посмотрела на кряж, за которым начиналась вересковая пустошь. Луна вышла из-за скал. Ее свет, холодный, но мощный, образовал дорожку на пруду за садом. – Который из ваших предков возвел замок Недеркотт? – спросил Александр, подойдя к ней ближе. – Это случилось после того, как люди короля Генриха снесли монастырь. Он прислонил трость к невысокой стенке, отделяющей террасу от сада. – Расскажи мне о человеке, который построил этот дом. – Я не имею понятия, кем был мой прапрапрадед, знаю только, что он купил землю у короля и спроектировал дом. Он использовал для строительства камни, оставшиеся от монастыря. – Твой предок построил парапеты на стенах больше для красоты. Они не дают возможности оборонять дом от нападения с горы. В том месте, где мы стоим, во всех направлениях идет спуск. – Ты всегда думаешь о войне? Он нахмурился: – Я стараюсь не думать об этом. – Но ты часто вспоминаешь о защите и о баталиях. – Это, должно быть, потому, что мой мозг еще не вернулся к мирной жизни, хотя война и закончилась. – Мне кажется, ты горишь желанием забыть об этом. – Верно. Возможно, – хмыкнул Александр, – мне нужно поступить как Тернбулл и найти нечто такое, что меня всецело будет занимать. – Что ты имеешь в виду? – Он взвалил на себя задачу всячески опекать свою нареченную. – Задачу, о которой его никто не просил. – Кто еще должен опекать ее, кроме жениха? Она отошла, не желая ссориться. Александр шагнул вслед за ней гораздо более проворно, чем она ожидала, и взял ее под руку. Когда его пальцы коснулись ее кожи, ей страстно захотелось повернуться, обвить его руками и почувствовать его губы на своих губах. Но вместо этого она лишь посмотрела на него: – Да? – Почему ты уходишь, словно старая несговорчивая особа, оскорбленная улыбкой флиртующего молодого человека? – Ты считаешь, что флиртуешь со мной? Он положил руку на стенку террасы. – Что тебя беспокоит, Чайна? Ты ведешь себя как-то необычно. – Ты едва знаешь меня. – Я знаю, что ты волевая женщина, честная и прямая. – Он одарил ее улыбкой, способной растопить сердце. – И обладаешь чувственностью, которая бросает меня в дрожь, как ничто в жизни не бросало. Она опустила глаза, ошеломленная его словами. Он дотронулся до ее подбородка и приподнял его. – Чайна, ты уже дважды спасла мне жизнь. Неужели ты не понимаешь, что это порождает между нами связь, которая позволяет нам забыть про всякие глупые игры между женщиной и мужчиной? – Я не знаю этих игр. – Это неудивительно. Должен сказать, что это отрадно. – Он шагнул к ней и нежно коснулся ее губ своими губами. Сдавленно застонав, она отпрянула. – Если бы ты умела играть в эти игры, ты напомнила бы мне сейчас, что мы одни и что я не должен позволять себе таких вольностей. – Почему я должна говорить тебе то, что ты уже знаешь? – Это, дорогая моя, и есть часть игры. Она не могла сдержать дрожь, которая ее пронизала. – Но я не знаю, как играть в эту игру, о которой ты сказал. – Услышав, как задрожал ее голос, она постаралась придать ему большую твердость. Ей нужно было думать о чем-то другом, а не о его прикосновениях, о его губах, о его крепкой груди, которая находилась столь близко. И ей пришла в голову мысль, которая ее чрезвычайно раздражала. – Наверное, я могла бы взять уроки у эксперта по таким играм… – У кого именно? – У леди Виолы. Он театрально застонал. – Эта леди усвоила игру очень хорошо, потому что сейчас она попала в зависимость от Тернбулла. – В зависимость? Ты и раньше говорил, что он опекает ее. Это и есть попытка ее подчинить? Но почему? – Это обязанность мужчины… Чайна закатила глаза: – Поверь, я и так знаю разницу между мужчиной и женщиной. И только потому, что мне еще не было двадцати шести лет, считалось немыслимым, чтобы я руководила штатом слуг без управляющего. Если бы я была замужем, или чуть постарше, или мужчиной, тогда я могла бы управлять этим домом самостоятельно. |