Онлайн книга «Коварная обольстительница»
|
Она заметила оценивающий взгляд, который он бросил на широкую кровать с одинокой ночной тумбочкой, когда заглянул в открытую дверь спальни. – Все остальное, чем люди обычно захламляют свои дома, в основном только мешает. – Спасибо, но вы напрасно стараетесь быть вежливым. – Она направилась в кухню и весело сказала: – Садитесь, а я быстренько что-нибудь приготовлю. Вы пьете вино? – При любой возможности. – Что предпочитаете? – спросила девушка, снимая бутылки с полок. – У меня тут «Цин» и «Мерло». Есть фрукты, сыр и замечательное сухое печенье. – Я не слишком большой гурман, – успокоил ее он, усаживаясь в углу большой коричневой кожаной софы. – На ваше усмотрение. Решив, что нальет и то и другое, Эмили поставила обе бутылки и пару дешевых винных бокалов на поднос и положила рядом штопор. – Отличные окна. – Это единственная отрада тут. Улыбнувшись, она взглянула на четыре огромных окна на фасадной стене гостиной. Их вид всегда вселял в нее надежду, всегда напоминал, что все остальное – потолок в пятнах протечки, давно выцветшие обои на стенах и ревущие и стонущие водопроводные трубы – можно будет отремонтировать и привести в соответствие с окнами. Эмили покачала головой и вернулась к интересовавшей ее теме. – Когда налетела буря, я как раз спрашивала вас о том, чем вы занимаетесь, – сказала она и открыла холодильник. – Вы так и не успели ответить мне. – Я венчурный капиталист. – А что это значит? – спросила она в тот момент, когда за окном ярко сверкнула молния и где-то близко прогремел гром. – Я инвестирую средства в начинающийся или расширяющийся бизнес, – ответил Коул, перекрикивая шум грозы. – Провожу исследование, анализирую цифры, и если все хорошо, мы заключаем контракт. Потом я отхожу в сторону и предоставляю клиентам полную свободу. По истечении установленного времени они возвращают мне деньги с процентами. – И вам приходится много ездить для этого? – Конечно. Я никогда не вкладываю деньги без того, чтобы не встретиться с заемщиками персонально и не увидеть всю операцию собственными глазами. Я летаю гораздо чаще, чем обычный пилот. – О, – произнесла она, – так вы, значит, знаете всех пилотов по именам? – Моего пилота зовут Боб. Моего второго пилота – Рэнди, а мою стюардессу – Колетта. – У вас личный самолет? – Разумеется. Богатый человек. Неприлично богатый. Ему, наверное, никогда не доводилось бывать в такой убогой квартире. А она подает ему немного перезревший виноград с сыром «чеддер» и коробкой крекеров, на которой красуются эльфы. И вино по пять долларов за бутылку, чтобы все это запить! – Судя по всему, ваши предприниматели возвращают вам солидные суммы, – заметила она, внося поднос в гостиную. – Мои дела идут достаточно успешно, – ответил Крул, следя за тем, как она ставит эту жалкую пародию на ужин на кофейный столик. Взяв с подноса бутылку «Мерло» и штопор, он добавил: – Не думаю, чтобы мой отец был разочарован тем, что я сделал со своим наследством. – Как давно его не стало? – спросила девушка, садясь рядом с гостем. – Семь лет назад. Он был хирургом. Делал операции на сердце, а по злой иронии судьбы сам умер от сердечного приступа. – А как ваша мама? – спросила Эмили, с интересом подумав о том, сколько бутылок вина должен открыть человек, чтобы делать это с такой легкостью, как Коул. – Мои родители развелись, когда я учился в школе. Мамы не стало, когда я был второкурсником в колледже. Десять лет назад, весной. – Мне очень жаль… Он пожал плечами, разлил вино и, протянув ей бокал сказал: – Я никогда не мог постичь, зачем женщина, не умеющая плавать, решила отправиться в путешествие на плотах. – Может быть, она пыталась преодолеть боязнь воды. – Кто знает. Она почти ничего не обсуждала со мной, помимо темы о тратах на содержание ребенка. Коул налил себе вина, поставил бутылку на поднос и откинулся на спинку дивана. – А ваши родители? Они живы? – Живы и здоровы и прекрасно живут. Мама преподает искусствоведение в университете, а папа – общественные науки в средней школе. Коул кивнул и потянулся за печеньем, чтобы положить на него сыр. – А почему вы не пошли по стопам родителей и не стали педагогом? – Нельзя сказать, что я не пыталась, – ответила Эмили. – У меня диплом искусствоведа, а это сейчас не особенно востребовано в школах. – Она пожала плечами и сделала глоток. – Так что я решила принять участие в реставрационных спецпроектах. – И что за спецпроекты? – Самые разнообразные. По всей стране. Самый известный из них – восстановление исторического центра Уильямсберга в штате Виргиния. – Интересно. – Естественно, – хмыкнула она. – Я принимала участие в работах над витражами Национального Кафедрального собора в Вашингтоне, а потом в реконструкции железнодорожного вокзала в Сиэтле. Не могу перечислить все места, в которых работала с тех пор. – Ведете кочевую жизнь? Хорошо еще, что не сказал: бродячую! – Да, – согласилась девушка. – Практически живу на чемоданах несколько последних лет, благодаря чему знаю Америку лучше, чем большинство американцев. Могу дать консультацию по поводу любого ресторана в любом городе. Он усмехнулся. – Хорошо. Скажем, Сан-Франциско. – Лучше всего обедать возле пристани. Там дешевле, а еда вкуснее. Тушеные моллюски просто объедение. В жизни не ела ничего более вкусного. – А как их крабовые лепешки? – Ну, если захотите отведать крабовых лепешек, вам надо ехать в Аннаполис в Мэриленде. Не помню, как называется ресторанчик, но вы его не пропустите. Двухэтажное деревянное здание у воды. Желтое с коричневым. Там самые лучшие в мире крабовые лепешки. Крабов в них больше, чем теста. А насладившись едой, вы можете отправиться на экскурсию в Военно-морскую академию. Там у них в подвале часовни есть полотно Джона Пола Джонса. – Кого? – Джона Пола Джонса, – повторила Эмили и, увидев его поднятые брови, добавила: – Знаменитая картина с изображением сражения. – Я специализировался в основном по финансам и немного по экономике. – И в области культуры совершенно безнадежны… Смех Коула показал, что это его не особенно трогает. – Знаете, если у человека нет художественного дара, он всегда может найти работу в туристическом агентстве или стать гидом. |