Книга Женитьба повесы, страница 66 – Кристина Кук

– Я сказал, оставь меня, – сдавленно прошептал Колин.

– Колин, ты меня пугаешь. Ты бледный и весь дрожишь. О Боже, только не это! Не как папа!

Она бросилась к брату, взяла его руки в свои. Колин отдернул руку, отворачиваясь от Джейн, чтобы та не увидела, что он плачет.

– Черт побери, Джейн. Оставь меня, слышишь? Но упрямая сестрица принялась настаивать на своем:

– Ты должен поехать за ней. Не знаю, что такого ты натворил, но ты можешь сказать, что раскаиваешься. Скажешь, что ошибся, и...

– Не могу. Неужели ты не понимаешь? – Колин уже кричал. Одним взмахом руки он свалил на пол все, что лежало на столе. Книги и листы бумаги разлетелись по всей комнате. – Ничего уже не поправить. Без меня она преуспеет гораздо лучше.

– Колин, она твоя жена. Жена!

– Я ее недостоин.

Будь оно все проклято. Он не может больше сдерживать слезы.

– Разве можно так говорить? Ты самый достойный человек из всех, кого я знаю. Ты самый добрый, самый милый, самый надежный брат на свете.

– Нет нужды говорить все это лишь для того, чтобы меня успокоить. Джейн, я взрослый мужчина. Виконт, между прочим. А посмотри на меня, – он развел руки широко в стороны, – только посмотри, что я наделал, во что превратился.

Джейн затрясла головой столь энергично, что несколько тщательно уложенных каштановых локонов покинули свое место в прическе и упали ей на раскрасневшиеся щеки.

– Я вижу мужчину, с которым судьба сыграла злую шутку, кого подло оболгали, опозорили. И все же, несмотря ни на что, ты сумел сохранить чувство собственного достоинства, свою честь. Ты женился на необыкновенной женщине, и эта женщина любит тебя, Колин.

– Не любит она меня!

– Конечно, любит. Неужели ты настолько слеп?

– Может быть, она любила меня когда-то, но не теперь.

– Чепуха. Уверена, ты не сделал ничего такого, чтобы...

– Как раз сделал. – Колин встал, чувствуя, как подкашиваются ноги. Он презирал себя за эту слабость. – Если бы ты только знала, что именно я сделал! – Он горестно покачал головой.

– Так расскажи мне, Колин, – тихо попросила Джейн. Она накрыла его руки своими теплыми ладонями. – Расскажи, я буду твоим судьей.

Колин проглотил комок в горле.

– В ту ночь, когда меня выкинули из клуба «Уайте», я выиграл у маркиза Хэмптона кусок земли в Шотландии. Как выяснилось, эта земля граничит с владениями Бренны.

– По-моему, это большая удача.

– Слушай дальше. Я обещал Бренне, задолго до того, как мы поженились, что земля останется неприкосновенной, я никогда не допущу на ней огораживания. Я дал слово джентльмена. Бренна передала мои заверения арендаторам Хэмптона.

Глаза Джейн округлились. . – Нет, Колин. Ты ведь не забрал у них землю? Пожалуйста, скажи!

– Ты про огораживание? Нет, этого я не сделал. У меня не было возможности. Сразу после смерти папы я как-то очутился в задней комнате одного притона в Ист-Энде. Проиграл кучу денег, а потом, спустив все до последнего гроша, поставил на кон шотландское владение. Я даже не помню, как это делал, – был слишком пьян.

– И ты его проиграл, – прошипела Джейн, уронив руки. – Проиграл, правда?

– По-видимому, да. Я же говорю, что ничего не помню. Ничегошеньки.

– Глупец! Конченый болван. – Джейн ударила по столу кулаком.

– Разделяю твои чувства, Джейн. Теперь землей владеет Гарольд Миффин. Он, разумеется, пустит ее под огораживание. Прямо под носом у Бренны. Она никогда не простит мне этого. Никогда не поверит мне. И будет права.

Джейн тяжело вздохнула.

– Но ты же ее любишь!

– Конечно, я очень люблю ее, черт возьми!

– А она любит тебя, уверена. Ты должен поехать к ней. Умолять о прощении. Падай к ее ногам, если будет нужно.

– Нет.

– О Боже, Колин! Вполне может оказаться, что она носит твоего ребенка, твоего наследника! Об этом ты подумал?

Нет, об этом он не подумал. Маловероятно, ведь они были вместе всего один раз.

– Нет, вряд ли. Может показаться странным, но я... не торопился с... сама понимаешь. Господи, неужели я обсуждаю это с тобой? Не могу поверить.

– Кажется, у тебя осталась только я, Колин. Ты вел себя отвратительно, правда. И все же я люблю тебя. Ничего тут не поделаешь.

Колин обнял сестру.

– Ты великодушная женщина, Джейн Розмур. Добрая и заботливая. Я не променял бы тебя ни на какие сокровища мира.

Слова давались ему с трудом.

– И я, Колин, – ответила Джейн, уткнувшись лицом ему в грудь. – Но заклинаю тебя, дай шанс Бренне. Пусть она сама решит, достоин ли ты ее любви.

– Джейн! – раздался голос из передней.

Люси. Джейн отошла от брата, утирая рукавом слезы.

– Я здесь! – весело отозвалась она.

Колин едва успел поправить сюртук, когда в кабинете появилась Люси. Муж шел за ней следом.

– Колин! Как я рада, что ты здесь. – Лицо Люси озарила счастливая улыбка, заискрились изумрудные глаза. – Ты уже знаешь?

– О чем ты? – спросила Джейн, давая брату возможность помолчать и успокоиться.

– Расскажи ему, Генри. Чудесная новость! Я так рада. Мэндвилл кивнул.

– Я только что из «Уайтса», говорил с мистером Монтгомери. Кажется, обнаружились кое-какие интересные сведения.

– Говорите же, – воскликнула Джейн, опускаясь в кресло, с которого только что встал брат.

Мэндвилл продолжал:

– Кажется, вчера один из их официантов признался, что способствовал недостойному плану, который придумал Томас Синклер. Если память мне не изменяет, официанту заплатили, чтобы он сунул карту в твой карман, и заплатил не кто иной, как Синклер. Очевидно, он предъявил деньги Монтгомери, так что тот ему поверил. Тогда Монтгомери, как истинный джентльмен, немедленно отправился прямо к Синклеру. Конечно, Синклер не захотел брать всю вину на себя одного. Он заявил, что за всем этим стоит Хью Баллард. У него хватило низости заявить также, что Баллард угрожал ему физической расправой, если он откажется способствовать его затее.

– Не могу поверить, – воскликнула Джейн. Ее глаза загорелись, как у кошки.

Колин лишь кивнул, чувствуя, как бешено колотится его сердце.

– Рассказывай до конца, Генри, – поторопила мужа Люси.

Мэндвилл поправил галстук.

– Мистер Монтгомери пришел в крайнее возмущение. Какая низость была совершена в священных стенах клуба! Он тотчас же отправился к герцогу Гластонбери и сообщил ему, что обманули его Синклер и Баллард, а не ты, Колин. Достаточно сказать, что обоих негодяев навсегда исключили из членов клуба, а тебя, Колин, восстановили. Гластонбери, по обыкновению, не стал терять времени даром и публично заклеймил их позором. Скоро об этом узнает весь Мейфэр.