Онлайн книга «Крымский роман»
У Ринка имелись свои претензии ко всем пьяным водителям, поэтому он совсем не нежно выволок хлопца из машины и вырубил одним коротким ударом, особо не церемонясь. Девушка плакала, еще не придя в себя от пережитого ужаса. Дуб помогал ей выйти из машины и утешал: – Ну все, все живы, все нормально. – А вы кто? – сквозь слезы спросила она. – Служба спасения, – ответил Ринк и поинтересовался: – Это муж или друг? – Нет, что вы! Сосед. Я с работы шла, он остановился, говорит: «Давай подвезу». Я только когда села – поняла, что он пьяный, а он: «Давай покатаемся» – и по газам, и не остановить, – продолжая плакать и всхлипывать, рассказала она. – Сосед, значит… А машина его? – Нет, его отца. Девушка огляделась вокруг и поняла, что до обрыва осталось всего метров двадцать. У нее расширились глаза; глубоко вздохнув, она собралась заплакать еще сильнее. Мишке надоело. – Так, все! – суровым голосом приказал он. – Быстро в машину! Сейчас домой отвезем. Она икнула, перестала плакать и метнулась на заднее сиденье. – Везет нам с тобой, командир! Кросс на сегодня закончен, с комфортом доберемся! Парня они оставили там, где и лежал, – придет в себя, протрезвеет, да и поумнеет, может, пока домой доберется… Они забрали сумку из камней и довезли девушку до дома. Она показала, где обычно стояла машина соседа, Мишка припарковался, отдал ей ключи, чтобы она бросила их в почтовый ящик, и посоветовал: – Вы не говорите никому, что катались так сегодня. Родители расстроятся, а остальные не поверят, что вас спасали. А «герою» вашему скажите, что с ним не катались, что знать ничего не знаете – померещилось ему спьяну. – Да, конечно, я и не собиралась. Спасибо вам большое! У вас, наверное, учения? – Да, учения, – ответил Михаил. – Так что – молчок! Они мчались по пустой трассе. Было совсем рано, только-только завязывался рассвет. Тихо играла музыка. Разбивая молчание, Ринков вдруг усмехнулся и сказал: – Ты можешь себе представить, Мишка, а ведь всего неделю назад мы с тобой уезжали из офиса черт знает во сколько. Не особо торопясь, ехали домой, придумывая, чем бы занять вечер, может, лишний раз в тренажерный зал сходить или с бумагами поработать. А сейчас едем к своим женщинам и очень торопимся… – Это точно! – заулыбался Михаил. Он задумался, перестал улыбаться, помолчал, глядя в окно, и сказал: – У наших ровесников дети уже школы оканчивают, в институтах даже учатся уже кое у кого, а некоторые уже дедушки. А мы с тобой, Ринк, то воевали, то бизнес поднимали. Ну, хорошо служили, ну, подняли бизнес, а дальше-то что и для кого?.. – Он помолчал еще немного и совсем разоткровенничался: – Я давно понял: пока через кучу дерьма не пройдешь – ничего стоящего не получишь. А уж мы-то прошли – на десятерых хватит! Может, мы все-таки уже заслужили свое самое лучшее. Не осточертевшую семейную жизнь с чужим человеком, вынужденным сексом раз в неделю, скандалами, недовольством, загулами на стороне… Не одноразовых женщин и уютный холостяцкий флер, а своих, родных женщин, с которыми – одна жизнь на двоих! Мишка замолчал и опять посмотрел в окно, на пролетающие мимо сосны. – Ты совершенно прав, Миш! – поддержал его Антон. – Помнишь, как мы с ребятами больше суток изображали из себя рельеф местности, когда «чехи» рядом лагерем стали? Михаил кивнул. – Я тогда лежал и думал: «Для чего-то ведь это все надо?» И так и не понял – для чего. А сейчас думаю: а вот для этого – чтобы все преодолеть и получить награду. Чтобы, познав, что почем в этой жизни, не размениваться! Ты ведь сам знаешь, когда я уволился в запас, так хотелось спокойной семейной жизни, до боли в сердце… Так остохренела эта казенщина и что никто тебя дома не ждет, тепла захотелось. И ведь варианты были – и у тебя, и у меня, и женщины хорошие нам встречались. Но, может, именно потому, что видели в жизни столько всего, мы чувствовали: нет, лучше никак, чем просто потому, что время пришло и тебе борща домашнего захотелось да теплого тела рядом или страсти захлестнули! Они помолчали. Мишка вдруг с грустью сказал: – А знаешь, Ринк, я думаю, девчонки – и твоя Наталья, и Дина моя – тоже свою войну прошли! Только мы с тобой за «державу» воевали, а они – за себя. – Он подумал секунду и продолжил: – А может, и за нас! И воевали они, чтобы не поддаться этому всеобщему психозу жажды денег; с тем, что, как оказалось, просто работать мало, а надо женщине обязательно в какой-нибудь гребаный бизнес влезть, чтобы безбедно прожить, ведь если ты не с бабками, так ты вообще никто! С тем, чтобы не пустить в свою жизнь козлов всяких. Вон, у нас – половина клиентов таких козлов! У которых, если жена дома сидит, то она уже и не человек, и наизнанку выворачивается, чтобы «отработать» свое содержание, и бабки постоянно униженно выпрашивает. Девочек, за то, что по этим правилам не играют, как только жизнь ни била… А они выстояли, не сломались! И нас дождались. Просто пришло для всех нас время любить и награды получать! Михаил говорил очень эмоционально, распалился и теперь успокаивал себя: ведь все хорошо, чего он разошелся-то?.. – Я уже не верил, что такое возможно в моей жизни. Мне казалось, что все, поезд ушел, какая уж там может быть настоящая любовь и своя особенная женщина, когда жизнь почти прошла. А сейчас думаю: нет, не прошла, а только начинается, – тихо признался Антон. – А я думал, что такое не для меня, уверен был, что недостоин… Я ж детдомовец! – А кто ж тогда достоин, Дуб, если не ты?! – возмутился Ринков, повысив голос. – Те же жлобы, что ли? – Вот и Дина говорит то же самое, – улыбнулся Мишка. – Потому что она, слава тебе господи, мудрая женщина. Они замолчали. Каждый задумался о только что сказанном, и оба немного стыдились своих откровений, хотя всегда были честны друг с другом и не скрывали своих мыслей. Но такие чувства они испытывали впервые в своей жизни, и это было очень личным и еще очень непрочным и зыбким. – Я в последнее время все думал: может, дачу купить? – сказал Михаил. – Теперь точно куплю! – Дача – это здорово! Я тоже куплю. – Рядом, – усмехнулся Мишка, – они ведь подруги. И мужики рассмеялись, радуясь жизни и предвкушая скорую встречу с любимыми. Когда подъезжали к городу, Мишка позвонил Дине. Она сняла трубку после первого же гудка: – Да! – Я тебя разбудил? – спросил он, млея от звуков ее голоса. – Нет, я не спала. Ты где? У тебя все нормально? |