Онлайн книга «Крымский роман»
Он дрался на мечах лучше всех, не носил латы, как все остальные рыцари, и поэтому был быстрее и ловчее других. Он умел абсолютно все – скакать на лошади, прыгать с высоты, плавать – весь джентльменский набор героя. Как водится, имелась в сказке и принцесса – ну, а куда без нее! Мальчишки дружно утверждали, что она похожа на Натку, прямо точь-в-точь! Когда они прочитали эту книжку в тысячный, наверное, раз и уже все знали наизусть, то начали придумывать рыцарю подвиги сами. А потом и играть в них. Конечно, Ната всегда выступала в роли той самой принцессы, а рыцаря пацаны играли по жребию. И неизменно в конце игры спасавший ее становился на одно колено. Слов любви не произносили – так договорились сразу, потому что мальчишкам по дворовому статусу не положено сюсюкать, не по-пацански это, а она была «своя девчонка». Откуда только ее не спасали! С деревьев, из сараев, с крыш гаражей, из старых развалин… Принцесса должна была терпеливо ждать спасенья, изображая нежную и беспомощную деву, но Натка и терпенье в то время не совмещались. Скоро она свела на нет все сцены, связанные с ее «беспомощностью», она слезала с «трона» или выходила из «подземелья» и принимала активное участие в собственном спасении. По мере того как компания росла, менялись и атрибуты игры – мечи, латы и прочая экипировка. Имя рыцаря из книжки было каким-то сложным, так же, как и у прекрасной принцессы, и они сократили его до начальных букв – Ринк, а Нату стали называть – принцесса Ринка. Но постепенно именно ее стали звать Ринк без всяких приставок и прилагательных, а мальчика, изображавшего героя, называли просто «рыцарь». По вечерам, когда родители загоняли их домой, мальчишки кричали ей на прощание: – Пока, Ринк! Так и прижилось, и даже сейчас, когда прошло миллион лет после детства, мальчишки при встрече называют ее Ринк. Он говорил довольно долго, требовательным, жестким, начальственным голосом, давая кому-то указания. Наталья не прислушивалась к разговору, мысленно благодаря господа за то, что он дал ей время отдышаться, выйти из детских воспоминаний и ожиданий, унять свое взрослое сердце. Она обругала себя за то, что расчувствовалась и так реагирует на этого мужчину, и за то, что… испугалась. «Нервы и гормоны взыграли у девушки», – как говорит один ее коллега. Быстро запив дурные мысли водой, Наталья подозвала официантку и попросила кофе. С рассольником ей сейчас не справиться – вот никак! «Бежать, как можно быстрее и дальше!» Но убежать она не успела. – Да! Я перезвоню, – довольно жестко закончил разговор однофамилец ее детского рыцаря и спросил по-дружески, участливо: – Что-то вы свой обед не едите… – и предложил: – Еще коньячку? – А давайте, – махнув на все рукой, согласилась она, отпуская свое настроение вместе с нервами и гормонами на произвол судьбы. «Рыцарь», он же по совместительству «партизан», в обыденном обращении именуемый Антон Александрович, разлил коньяк по рюмкам. – Ну что ж, за Москву! – За нее, красавицу! – поддержала Наталья. Запив коньяк кофе, она закурила, и в который уж раз за сегодняшний день ее снова отпустило. Прямо американские горки, а не настроение! «Что это с ней, – подумал Антон, – услышала мою фамилию – и вдруг стала смотреть так, словно испугалась? С чего бы? Мы незнакомы и никогда не пересекались, что ей моя фамилия? Интересно». Он старательно делал вид, что спит, но не смог усидеть в купе, когда услышал, что она собирается в ресторан. Слез с полки и потащился за ней, хотя совершенно не хотел есть, разве что выпить… Что-то с ним случилось, когда он столкнулся с ней взглядом. От воспоминания о том, как она смотрела на него и, не отводя глаз, выпила, до сих пор холодело в груди, как обещание чего-то замечательного, радостного, как в детстве перед елкой, на Новый год. «Никакая поездная интрижка или курортный романчик с ней невозможны по определению, как говорит Дуб. Совсем другая, не по этим делам… Это сразу видно. И что, что я завелся?! Все это мне сейчас – ну никуда, совершенно не к месту. Ввязываться во что-то серьезное я не могу, дела-с, знаете ли. Да и хочу ли? Мне думать надо о деле, а я вот уж полдня – только про эту зеленоглазую… Маюсь и даже прикидываю: с какого боку зайти бы. Блин, не до этого, Ринков, соберись!» – Антон Александрович, я пойду, – вдруг засобиралась она, быстро затушив в пепельнице сигарету. – Есть совсем не хочется, пить тоже. Приятного вам аппетита. – Спасибо. Но вы же ничего не съели… – Я еще ужинать приду. Благодарю за компанию! Она вскочила, покидала в сумку телефон, сигареты, зажигалку, улыбнулась и почти побежала расплачиваться с официанткой. Рассчитавшись, махнула ему рукой от барной стойки на прощание и решительной походкой пошла к выходу. Антон посмотрел ей в спину и как-то в один момент увидел ее всю – разумом, чувствами, зрением – словно узнал и понял то, что до сих пор не разглядел. Она была невысокого роста, примерно метр шестьдесят два – шестьдесят четыре, довольно стройная, не худая и не полная, как говорится, в самый раз, с хорошей фигурой, ладненькая такая. Ноги, бедра, талия, грудь – все очень гармонично и красиво. На ней был легкий, свободного спортивного кроя костюмчик, подчеркивающий тонкую талию и обозначавший все остальное только намеком. Высокая шея, правильной формы ключицы, короткая стрижка, темные волосы. Не красавица, но выразительные глаза, улыбчивые губы, и все вместе – очень живое, запоминающееся, милое лицо. Он как бы видел ее перед собой и обдумывал все то, что отмечал и запоминал в течение дня по деталям, что не давало покоя и будоражило. И понял. С ней что-то случилось сегодня, она все время напряжена: то острит, то убегает, то погружается в себя, то улыбается загадочно. Ему стало совершенно ясно, что она одна, без мужа или бойфренда, строит свою жизнь, скорее всего, помогает маме, а может, и еще кому-то. Но сама, сама – это точно! Она сильная натура и наверняка – с какой-то непростой историей в личной жизни. Но и с этим она справилась. Это тоже ясно. Все это он понял за одно мгновение, пока смотрел ей вслед. «Ну, допер наконец-то. Аналитик хренов, специалист!» – поворчал он на себя. Он чувствовал, что со всего разгона ворвался в ее судьбу, понимая, что даже его сверхинтуиция не может подсказать, получится у них что-то или нет. Сейчас он абсолютно четко понял, что не сможет и не захочет бежать от нее. И ее не отпустит. Всё, ворота закрылись до выяснения обстоятельств. И как он умудрился так попасть?! |