Книга Синеглазый дьявол, страница 10 – Диана Уайтсайд

Он в поселке уже почти месяц; дважды делал ей предложение и получил отказ. Что ему нужно сейчас?

– Мистер Леннокс. Вы меня испугали.

– Приношу свои извинения, миссис Росс. – Он эффектным жестом коснулся своей шляпы. – Могу я войти?

– Как хотите.

– Моя дорогая леди, в этом платье вы выглядите просто великолепно. – Он снял шляпу и склонился к ее руке. Она быстро отдернула руку, по коже у нее побежали мурашки от его льстивых слов. – Вы – явление из мира цивилизации, напоминание о лучшей жизни.

– Вы очень добры, мистер Леннокс, – пробормотала Виола вежливо, жалея, что не видела его в окровавленной одежде дикаря.

– Добр, миссис Росс? Вы – мое самое дорогое желание, вершина всего, что я собираюсь получить здесь, в голой пустыне.

Почему его заявление прозвучало так искренне?

– Скоро я стану губернатором Нью-Йорка, а вы в качестве моей жены станете вызывать зависть у всего света. В моем новом особняке, который расположен рядом с владением Рузвельта, мы будем устраивать приемы для светской элиты. Они будут обедать и танцевать у нас ночами напролет над Гудзоном, не ощущая вони выскочек Вандербильтов.

В бальных залах стоят фортепьяно. Господи, снова иметь возможность играть на фортепьяно…

– Я буду элегантно одеваться у ведущих лондонских портных, а для вас из Парижа будут присылать самые лучшие туалеты.

Снова иметь гардероб из Парижа? Ради такого, ради фортепьяно стоило подумать о замужестве с Ленноксом. Погрузившись в видения, Виола даже не заметила, что он оказался совсем рядом с ней.

– Вы помните, когда мы с вами встретились впервые? В Нью-Йорке, во время последних неприятностей? Вы – очаровательная молодая леди из одной из самых лучших семей, ваша матушка воплощала идеал американской красоты. Такая очаровательная женщина, – задумчиво проговорил он. – Она могла бегать по магазинам от рассвета до заката, а потом за обедом блистать ярче, чем северное сияние.

Виола напряглась. Он говорил не о той ли самой поездке, когда ее мать купила ружья?

– Выходите за меня, миссис Росс, – продолжал он, не обращая внимания на ее молчание, – и все торговцы в мире станут вашими преданными слугами.

– Нет. – Ее ответ прозвучал хрипло. – Нет, нет, нет, – проговорила Виола с большей силой, и ее горло напряглось, чтобы разорвать удавку кошмара. Она не может, она не позволит шантажом заманить себя еще раз в замужество.

Леннокс прищурился, поднял голову и скрестил руки на своей прогулочной трости. Теперь он стал воплощением человека, который прекрасно понимает свое превосходство.

– Дражайшая миссис Росс, боюсь, что я не расслышал. Вы должны понимать, какие преимущества получит каждый из нас.

Она поняла, что с ним надо разговаривать в тех терминах, которые он способен понять.

– Боюсь, что вы неверно оценили мои обстоятельства, мистер Леннокс. Капитан Линдсей лишил меня наследства, когда я вышла за Эдварда, так что я не могу предложить вам ни богатого приданого, ни обширных связей.

Он улыбнулся и погрозил ей пальцем.

– Моя дорогая леди, Росс тоже возражал против всякого сближения с вашими родными. Но я уверен, что когда вы прибудете к дверям капитана Линдсея, пристойно кающаяся, под руку с хорошо воспитанным мужем, прощение и богатство хлынут на вас, как Ниагара.

Виола обратила внимание на одну его фразу.

– Когда вы разговаривали с мистером Россом о моем отце? Он никогда не говорил мне о вашем разговоре.

– В «Восточном салуне», дорогая. Я случайно встретился с ним, когда он уходил.

Снова воспоминания озарили Виолу.

– Мой муж ходил в «Восточный салун» всего один раз в жизни, – медленно вымолвила она, на ощупь пробираясь сквозь лабиринт.

– Вот как? Наверное, он забыл вам рассказать. – Розы Эдварда снова коснулись ее.

– Вы долго с ним говорили? – Ее рука инстинктивно потянулась за бутылкой.

Ей все придется выяснять самой. От шерифа Ллойда не будет никакой пользы, если дело коснется противоборства с Ленноксом. Шерифа гораздо больше интересует, как бы залить виски себе в глотку, чем сказать «нет» тому, кто платит ему жалованье.

– К сожалению, да; временами он бывал ужасно упрям. – Леннокс подошел ближе. – Послушайте, дорогая, мы поговорим обо всем потом.

– Вы с ним поспорили, мистер Леннокс? – Она должна узнать правду.

– Джентльмены не спорят. Мы просто говорили довольно эмоционально, – поправил он.

– Ваша дискуссия стала горячей? Такой горячей, что вам пришлось прибегнуть к действиям?

– Миссис Росс, – начал он, и в глазах у него появилось виноватое выражение.

– Вы убили его вашей тростью с вкладной шпагой. Той, которую вам пришлось потом отмывать. Я видела, как вы ее мыли в корыте у платной конюшни. – Смертельную рану Эдварду, слишком глубокую и узкую, нанесли финкой, а в ту ночь во всем поселке только Леннокс имел шпагу.

Он с трудом подбирал слова:

– Ваш муж был пьян, миссис Росс. Мы повздорили, и он накинулся на меня. Мне пришлось защищаться.

– Вы, прослужив четыре года в кавалерии, не нашли лучшего применения вашей шпаге, кроме убийства пьяного человека в каком-то переулке? – Придя в ярость, Виола сделала к нему полшага, не отпуская бутылку. – Ваши поступки выдают ваше трущобное происхождение, сэр, и делают ваше предложение неприемлемым.

Его глаза заблестели, услышав оскорбление, и он крепче сжал рукоять своей трости-шпаги.

– Я полагаю, миссис Росс, что вы передумаете.

– Вы не можете сказать ничего такого, что заставило бы меня принять ваше предложение.

– Подумайте о вашем положении, миссис Росс, – взревел Леннокс. – Где вы будете жить? Я могу выгнать вас из этой лачуги через пять минут.

Виола сжала зубы:

– Я не выйду за вас замуж, мистер Леннокс, – твердо повторила она.

Он глубоко втянул воздух, явно стараясь взять себя в руки.

– Ну-ну, мое предложение заслуживает большей рассудительности. Вы можете подумать, сидя у меня в доме за стаканом рислинга с бисквитами. Может, вам понравится ожерелье из отборных жемчужин в качестве свадебного подарка. – И он схватил ее за локоть.

– Нет! – отпрянула от него Виола. – Нет, нет, нет! – Леннокс яростно посмотрел на нее и взмахнул своей тростью по направлению к брезентовому потолку, готовясь ударить молодую женщину.

Виола разбила бутылку о подоконник и, выставив ее перед собой, направила острые концы на своего врага, как научил ее Эдвард во время их долгого странствия на запад.

– Я так не думаю, сэр, – холодно сообщила ока. Он посмотрел на острые, как бритва, края бутылки, направленные на его причинное место.