Книга Пламя и цветок, страница 45 – Кэтлин Вудивисс

— Проклятие, прекратите стучать! — взревел он и тут же добавил, понизив голос: — Входите, кто там!

В комнату на цыпочках вошел Джордж. Втянув голову в плечи, он нес поднос со стаканом бренди. Обменявшись взглядом с Хэзер и решив, что она благополучно пережила бурю, слуга поднес стакан хозяину и поспешил удалиться.

Брэндон выпил содержимое стакана одним глотком и вновь улегся на край ванны. Хэзер приготовила ему полотенце и одежду, а затем подошла к ванне, чтобы помочь мужу. Некоторое время она стояла молча, держа в руках мыло и мочалку. По лбу Брэндона катился пот. Он лежал с закрытыми глазами, положив руки на края ванны, и выглядел совершенно удовлетворенным. Желая прервать его блаженство, Хэзер погрузила мыло и мочалку в воду. Брэндон открыл один глаз и уставился на нее. Вода и пот катились по его лицу, исчезая в бороде, но он не делал попыток вытереться. Он смотрел на Хэзер так, словно что-то припоминал, и Хэзер постепенно теряла уверенность, особенно после того, как Брэндон открыл второй глаз.

Наконец Брэндон сел в ванне, и Хэзер вновь подошла к нему. Увидев, что она берет мыло, Брэндон вскипел.

— Убирайся отсюда, ведьма! — взревел он. — Убирайся с глаз моих долой! Я вымоюсь сам и как-нибудь обойдусь без царапин на спине!

От неожиданности Хэзер выронила мыло и поспешно отошла. Она направилась к двери.

— Куда это ты отправилась в таком виде? — насмешливо спросил он.

Хэзер совсем забыла, что ее платье расстегнуто, но решила не сдаваться и гордо вскинула подбородок.

— Я попрошу Джорджа застегнуть мне платье, — сообщила она и вышла, не дожидаясь дальнейших проклятий, полетевших ей вслед. В это время по коридору проходила одна из горничных, и Хэзер попросила ее помочь.

Наступила суббота. На постоялом дворе было тихо, нижний зал пустовал. Хэзер заняла привычный столик и заказала чай. Не успела она перемолвиться и парой слов с женой хозяина, как в зал вошел Брэндон и устроился рядом. Только после того, как им подали еду и жена хозяина удалилась, Брэндон приглушенно заговорил:

— Мадам, предлагаю вам впредь как следует подумать, прежде чем что-либо сделать — если, конечно, не хотите, чтобы я вас отшлепал.

Хэзер подняла на мужа невинные глаза, притворяясь, что ничего не понимает.

— В чем дело, дорогой? Вы хотите наказать жену, которая носит вашего ребенка?

Брэндон стиснул челюсти.

— Хэзер, — предостерегающе пробормотал он, — не зли меня. Ты же видишь, мне не до шуток.

Хэзер с трудом проглотила кусок и уставилась в тарелку. Одного подергивания мускула на щеке мужа было достаточно, чтобы лишиться остатков смелости. Она вновь струсила.

Только вечером, когда они ложились спать, Брэндон заметил разорванную рубашку Хэзер, поддел ее пальцем и нахмурился. Проследив, как Хэзер забирается под одеяло в нижней кофточке, Брэндон задул свечу, разделся в темноте и долго лежал, глядя в потолок. Наконец он повернулся и увидел, что Хэзер лежит на боку, спиной к нему, отодвинувшись на самый край. Мысленно выругавшись, Брэндон отвернулся, решив, что в конце концов ничего не произошло. Хэзер вела себя как ни в чем не бывало, а он чувствовал боль во всем теле.

На следующее утро Брэндон вытащил жену из постели еще до рассвета.

— Вставай, лентяйка, у нас нет времени. Сегодня утром мне надо быть на «Флитвуде».

Брэндон помог жене одеться, спустился вместе с ней вниз и торопливо перекусил, пока Хэзер пила чай, с трудом подавляя зевоту. Затем он проводил ее к уборной на заднем дворе, терпеливо дождался, когда она выйдет, и отвел ее в комнату. Брэндон дал распоряжения Джорджу и уехал. Он вернулся только поздней ночью. Последующие дни были такими же. Хэзер удавалось поговорить с Брэндоном только по утрам, за завтраком. Все время она проводила в комнате и развлекалась как могла, обедала одна или, если в общем зале было немноголюдно, спускалась туда и ела в обществе Джорджа.

На четвертый день Брэндон вернулся на постоялый двор необычно рано. Хэзер купалась, не ожидая его прихода, и вздрогнула, когда дверь вдруг открылась. Она с ужасом уставилась на него, тщетно пытаясь прикрыться.

На минуту Брэндон задержался на пороге, не в силах отвести глаз от Хэзер. На ее атласной коже поблескивали капли воды, волосы были собраны в узел, из которого выбилось несколько длинных мягких локонов. «Никогда еще не видел создания прелестнее», — с досадой подумал Брэндон.

На столике, придвинутом к ванне, он заметил флакон с маслом и большой кусок ароматного мыла. Брэндон неторопливо подошел к ванне и склонился, чтобы поцеловать Хэзер.

— Добрый вечер, дорогая, — негромко проговорил он, улыбнувшись.

Смущенная его мягкостью, Хэзер медленно погрузилась в ванну до самого подбородка. Она попыталась ответить на улыбку Брэндона, но губы ее задрожали, и улыбки не получилось. Добродушно усмехнувшись, Брэндон взял мыло и без особой осторожности погрузил его в воду. На лицо Хэзер попали брызги, и она вздрогнула.

— Вытрись, дорогая, — посоветовал он, подавая ей полотенце, — у тебя все лицо в каплях.

Хэзер выхватила у него полотенце и прижала к лицу. От ярости она не могла выговорить ни слова.

Брэндон молча отошел от ванны. Удобно устроившись в кресле, он с довольной улыбкой на лице принялся наблюдать за Хэзер. Хэзер вспыхнула и с раздражением заметила, что улыбка ее мужа стала еще шире.

— Купайся, дорогая. Может, хочешь, чтобы я потер тебе спину? — ехидно спросил он и наклонился вперед, словно собираясь встать.

Хэзер стиснула зубы и стала поспешно подниматься из ванны, но Брэндон сделал небрежный жест.

— Успокойся, Хэзер, и продолжай купаться, — уже серьезнее сказал он. — Вероятно, теперь тебе долгое время придется обходиться без такого удовольствия.

Хэзер села, с беспокойством поглядывая на мужа.

— Брэндон, прошу вас, не надо! У меня так мало радостей. — Она умоляюще взглянула на мужа. — Прошу вас, Брэндон, не лишайте меня последней из них!

Она прикусила дрожащую нижнюю губу и опустила голову. Усмешка на лице Брэндона исчезла, он поднялся, подошел к ванне и склонился, взявшись руками за края. Хэзер сидела понурившись, как ребенок, ждущий наказания. Когда Брэндон заговорил, его голос звучал чуть мягче:

— Ты чудовищно несправедлива ко мне, Хэзер, если считаешь, что я способен лишить тебя последней радости. Я просто сообщил тебе, что завтра нам придется перебраться на корабль, а через три дня мы отплываем.

Хэзер подняла голову, и на ее мокрой груди заплясал отблеск свечи.

— О, Брэндон, простите! — смущенно пробормотала она. — Я не хотела обвинять вас понапрасну…

Она осеклась, заметив, что Брэндон больше не смотрит ей в глаза, а устремил свой взгляд на грудь. Губы его побелели, щека начала знакомо подергиваться. Хэзер густо покраснела и с невнятным извинением прижала к груди мочалку. Брэндон круто повернулся и отошел к окну.