Онлайн книга «Венера и воин»
|
– Как мы перейдем через границу? – озабоченно спросила Пила. – Посмотрим, в большинстве случаев пограничники продажны, а если не будет другой возможности, то мы должны будем воспользоваться охотничьими тропами. Пила тихонько вздохнула. – Я думаю, самое худшее у нас еще впереди. Посреди ночи Пила проснулась. – Что случилось? – пробормотал сонный Клаудиус. – Ничего, спи дальше. Я выпила слишком много чая. Она поднялась и отбежала к маленькой группе кустов неподалеку, чтобы облегчиться. И услышала неясный шорох, потом шаги. – Клаудиус? Ты потащился за мной? – спросила она, смеясь. Однако она не получила ответа, вместо этого она услышала приглушенный стон и вслед за тем лошадиное ржание. В тревоге Пила вскочила и побежала к костру. Клаудиус все еще лежал там, где она его оставила. Но лошади и узел с одеждой исчезли. – Клаудиус! Просыпайся! Она встряхнула его и развернула за плечо. Когда она коснулась его головы, то почувствовала что-то теплое и клейкое на своих пальцах. – Клаудиус! В ужасе она посмотрела на свои окровавленные пальцы. Клаудиус медленно повернулся и застонал. – Любимый, что случилось? – в страхе воскликнула Пила. Он пошевелился, но ничего не ответил. Пила быстро принесла кувшин с водой и приложила мокрый платок к ране на затылке. Губы ее дрожали от отчаяния. На них напали. Клаудиус не мог подняться. Рана у него на голове оказалась небольшая и почти не кровоточила, однако он был оглушен, и из-за сильной боли не мог говорить. – Оставайся лежать, – прошептала Пила. – Ты должен отдохнуть, иначе рана снова откроется. На рассвете она огляделась. Воры забрали все. У них больше не осталось ничего, кроме того, что было на них надето. Мужество покинуло Пилу, и она долго и горько плакала. Все пропало. Без денег и без лошадей они не смогут перейти границу. Пила накрыла Клаудиуса плащом, и так в полудреме он пролежал несколько часов. Постепенно его боль поутихла. – Мы должны идти к берегу моря, – произнес он вдруг. – Клаудиус? Что ты сказал? Пила поднялась и склонилась над ним. – Нам нельзя терять время. Нужно двигаться в сторону моря. Через три-четыре дня пути мы доберемся до Генуи и попытаемся взять лодку. Пила отпрянула. – Нет! – А ты что хочешь? Через Альпы бежать мы больше не сможем. Остается только море. Он откинул свой плащ. – Вот это они нам оставили. – Он похлопал по кожаному мешочку с деньгами у своего пояса. – А мы не могли бы купить новых лошадей? – поинтересовалась Пила. Мысль о том, чтобы плыть на лодке по морю, вгоняла ее в панику. – Нет, денег не хватит, и мы не можем ничего больше тратить, потому что я должен подкупить рыбака, который высадит нас на своей лодке где-нибудь на побережье Галлии. Это недешево. – А другого пути нет? – спросила Пила в отчаянии. Клаудиус не осмелился покачать головой – боль могла вернуться. Он только печально посмотрел на Пилу. – Нет, другого пути нет. Генуя была шумным портовым городом с типичным запахом смолы, рыбы и морской соли. Дома с плоскими, крышами громоздились в порту, в котором бросили якорь множество кораблей, и прежде всего торговые и военные. Лодки рыбаков стояли на привязи несколько в стороне от порта. Вдоль берега сушились сети. Несколько часов Клаудиус наблюдал за рыбаками издалека. Наконец он присмотрел подходящего человека – большого, сильного. У него была маленькая, но казавшаяся надежной лодка… и он был один. Клаудиус долго и упорно торговался с ним. Потом они пришли к соглашению. Кожаный мешочек с деньгами поменял владельца, и они смогли взобраться на борт. Пила не хотела признаваться Клаудиусу в своем страхе перед морем, однако когда она заметила, что Клаудиус договорился с рыбаком, она впала в панику. – Оставь меня здесь, – умоляла она, – пожалуйста, Клаудиус, оставь меня здесь, я не могу войти в эту лодку. – Пила, я тебя не понимаю. Мы скоро доберемся. Через три дня мы высадимся в Галлии и будем свободны. – Я не хочу быть свободной, я хочу остаться здесь. Я хочу умереть. Клаудиус растерянно уставился на Пилу, которая дрожала всем телом и едва могла держаться на ногах. – Ты снова заболела? – Он беспомощно поднял руки. – Н-н-нет, нет. Я… я… я только не хочу в лодку. – Да, но почему? Внезапно он понял. – Ты боишься? Пила стыдливо кивнула, но не смогла подавить дрожь. – Еще и это. – Он в отчаянии схватился за голову и застонал, потому что коснулся раны. – Что еще? – нетерпеливо спросил рыбак. – Мы должны использовать благоприятный ветер. Клаудиус взял Пилу за руку и потащил ее за собой. Пила сопротивлялась, но Клаудиус был сильнее. На лодке Пила обмякла и осталась лежать на вонючих сетях. Рыбак хладнокровно отчалил, и лодка направилась по Синус Лигустикус. Два дня и две ночи лодка шла вдоль побережья в направлении юго-запада. Пила лежала в лодке, прижав лицо к сетям и не осмеливаясь поднять глаза. Она отказывалась от пищи и только тихо повизгивала. Клаудиус, беспомощный и расстроенный, сидел на корточках рядом с ней. Только время от времени Пила приподнималась, чтобы склониться над краем лодки, когда ее рвало. Желудок у нее болел, хотя в нем ничего больше не было, и эта ужасная тошнота, казалось, была готова разнести ей череп. – Она явно не переносит море, – извиняющимся тоном сказал Клаудиус рыбаку. Тот понимающе ухмыльнулся. – Вы, похоже, удрали из дома, поэтому так странно оделись. Клаудиус счел за лучшее оставить рыбака в его убеждении. – Ее мать терпеть меня не могла. Она нашла для нее другого, – с наигранной трагичностью Клаудиус приподнял плечи, и, если бы Пиле не было так плохо, она бы рассмеялась при виде этой сцены. – Да, да, я понимаю, любовь есть любовь. Во всяком случае, твоя любимая ведет себя так, как моя баба, когда она снова беременна. – Ах! – Клаудиус удивленно подскочил. – Как так? – Может быть, у нее действительно морская болезнь, но ведь особого-то волнения сейчас нет. С моей женой дома бывает именно так в первые месяцы беременности. Жуть, потому что я всегда боюсь, что ее вырвет прямо на мою еду. Ну, да после восьми детей ко всему привыкнешь. Между прочим, через два-три месяца все проходит. |