Книга Зажги меня, страница 86 – Тахира Мафи

Я сама проснулась в восемь утра и смотрю на него вот уже два часа.

Как правило, он просыпается в половине шестого. Иногда даже раньше.

Я беспокоюсь о том, не пропустил ли он сегодня какие-нибудь свои важные дела. Я же понятия не имею, были ли у него запланированы какие-нибудь встречи на сегодня или он должен был куда-то поехать сам. Я не знаю, нарушил ли он свое расписание и повестку дня на сегодня тем, что проспал так долго. Я не знаю, придет ли сюда кто-нибудь, чтобы проверить, все ли у него в порядке. Я вообще ничего этого не знаю.

Я знаю только то, что мне не хочется будить его.

Мы вчера долго не засыпали.

Я провожу пальцами по его спине. Меня все еще немного смущает слово ЗАЖГИ, вытатуированное у него на коже. Я пытаюсь привыкнуть к его шрамам и смотреть на них уже по-другому, не вспоминая о тех страданиях и мучениях, которые он вынужден был терпеть всю свою жизнь. Я просто не смогу вытерпеть ужас всего этого. Я сворачиваюсь клубочком возле него, кладу лицо на его спину, обнимая его обеими руками. Потом целую его в позвоночник. Я чувствую, как он дышит. Вдох – выдох. Так спокойно и ровно.

Уорнер шевелится. Чуть-чуть.

Я сажусь в кровати.

Он медленно перекатывается, все еще находясь в полусне. Кулаком протирает глаза. Несколько раз моргает. И тут он видит меня.

Улыбается.

Такой сонной-сонной улыбкой.

Я не могу удержаться и улыбаюсь ему в ответ. Я чувствую себя так, как будто меня разломили на две половинки и наполнили до отказа солнечным светом. Никогда раньше я еще не видела сонного Уорнера. Никогда мне не приходилось просыпаться в его объятиях. Я всегда видела его собранным и бодрствующим, готовым к любым свершениям.

Сейчас он мне кажется даже немного ленивым.

Это восхитительно.

– Иди сюда, – говорит он, протягивая ко мне руки.

Я оказываюсь в его объятиях и прижимаюсь к нему. Он целует меня в макушку и шепчет:

– Доброе утро, любимая.

– Мне нравится, – отвечаю я и улыбаюсь, хотя он этого сейчас не видит. – Мне нравится, что ты называешь меня любимой.

Он смеется, и его плечи при этом немного подрагивают. Он перекатывается на спину, руки вытянуты по бокам.

Боже, как великолепно он выглядит без одежды.

– Никогда еще так чудесно не высыпался, – негромко произносит он. Усмехается, но глаза у него еще закрыты. Ямочки появляются сразу на обеих щеках. – Я чувствую себя так странно…

– Ты очень долго спал, – говорю я и переплетаю свои пальцы с его.

Он смотрит на меня через щелочки глаз:

– Правда?

Я киваю:

– Уже поздно. Половина одиннадцатого.

Он напрягается:

– Да?!

Я снова киваю:

– Мне не хотелось будить тебя.

Он вздыхает:

– Боюсь, что придется вставать и заниматься делами. У Делалье, наверное, уже был инфаркт.

Пауза.

– Аарон, – осторожно начинаю я. – А кто он такой, этот твой Делалье? Почему ты ему настолько доверяешь?

Он глубоко вздыхает:

– Я знаю его очень долго. Много-много лет.

– И это все?.. – спрашиваю я, немного отстраняясь, чтобы заглянуть ему в глаза. – Он знает о нас так много, и о нас самих, и о том, чем мы занимаемся, что мне иногда становится как-то тревожно. Помнится, ты говорил мне, что все твои солдаты тебя ненавидят. Разве он не вызывает у тебя подозрений? Может быть, стоит доверять ему чуточку поменьше?

– Наверное, тебе действительно кажется, что я должен так поступить.

– Но ты же меня не послушаешь.

Уорнер встречает мой взгляд. Голос его становится нежным.

– Он отец моей матери, любовь моя.

Я застываю на месте и даже немного отклоняюсь назад:

– Что?!

Уорнер смотрит в потолок.

– Он твой дедушка? – Я резко сажусь в кровати.

Уорнер кивает.

– И давно ты это узнал? – Я не знаю, как мне успокоиться после такого признания.

– Всю свою жизнь, – отвечает Уорнер, пожимая плечами. – Он всегда был рядом со мной. Я знаю его в лицо с детства. Я видел его в доме, потом на собраниях за Оздоровление, организованных моим отцом.

Я так поражена, что не знаю, что и сказать.

– Но… ты относишься к нему как…

– Как к своему лейтенанту? – Уорнер потягивается. – Но он и есть мой лейтенант.

– Но он член твоей семьи…

– В этот сектор его взял мой отец, и я считал, что он такой же, как и тот, кто наделил меня половиной моего ДНК. Он никогда не навещал мою мать. Никогда не спрашивал про нее. Он вообще ею не интересовался. Делалье потребовалось девятнадцать лет, чтобы завоевать мое доверие, и я лишь однажды позволил себе такую слабость, потому что сумел прочувствовать его искренность, которой он не изменил с годами. – Уорнер молчит, потом добавляет: – И хотя мы даже немного стали фамильярничать друг с другом, он никогда не признается в том, что мы с ним родственники.

– Почему нет?

– Потому что он точно такой же мой дедушка, как я – сын своего отца.

Я долгое время смотрю на Уорнера, но потом все же понимаю, что продолжать этот разговор не имеет никакого смысла. Мне кажется, я сумела его понять. У него с Делалье нет ничего общего, кроме как странного официального уважения соответственно статусу каждого из них. А то, что у них одна и та же кровь, еще не делает их одной семьей.

Уж кому об этом знать, как не мне.

– Значит, тебе уже пора уходить? – шепчу я, втайне сожалея, что вообще начала этот разговор о Делалье.

– Нет, еще не сейчас. – Он улыбается. Дотрагивается до моей щеки.

Мы оба молчим.

– О чем ты сейчас думаешь? – спрашиваю я.

Он наклоняется ко мне, нежно целует. Потом встряхивает головой.

Я касаюсь его губ кончиком пальца.

– Вот здесь имеются секретики, – говорю я, – которые мне не терпится услышать.

Он в шутку пытается укусить меня.

Я отдергиваю палец.

– Почему ты так приятно пахнешь? – спрашивает он, улыбаясь и уходя от ответа на мой вопрос. Он снова наклоняется и целует меня в подбородок и шею. – Я от этого аромата просто с ума схожу.

– А я у тебя мыло потихоньку ворую, – признаюсь я.

Он удивленно приподнимает брови.

– Прости. – Я чувствую, что начинаю краснеть.

– Перестань, – вдруг совершенно серьезно заявляет он. – Ты можешь забирать любые вещи, которые принадлежат мне. Можешь взять себе все мыло, которое у меня есть.