Книга Сказано - сделано, страница 31 – Марина Серова

Дежурный явно не понимал, о чем я, собственно, говорю. Какой-то знакомый, отравление…

— Как фамилия?

— Моя?

— Нет, того, который отравился.

— Сомов.

— А-а, мне еще не успели рассказать подробности. Я видел только, как его на «Скорой» увозили.

— Да-да, это он.

Мы еще немного поболтали, но на мой вопрос дежурный так и не ответил. Как правило, интересующая меня информация не сообщается посторонним людям.

— Войнич, подойди к полковнику! — крикнули моему дежурному из внутреннего помещения.

Парень запер входную дверь на замок, но меня не попросил удалиться. Я уже успела втереться в его доверие.

— Подождите минуточку, — попросил меня горе-лейтенант, покраснев, и помчался к полковнику.

Вокруг никого не было. Кругом висели замки, но что мне до них, если передо мной лежали нужные мне документы. Я открыла журнал, нашла вчерашнее число, провела пальцем по графе и сразу же захлопнула длинный толстый талмуд.

Все было понятно. Сомов не просто поел что-нибудь несвежее. Его отравили. Причем, скорее всего каким-нибудь сильным ядом.

Когда Сомову стало плохо, рабочее место, на котором сейчас сидел юный Войнич, занимал человек, чья фамилия мне скоро будет сниться в ужасных снах. Да, в журнале дежурного значилось — Заревич. Без инициалов.

Я терпеливо дождалась возвращения дежурного и попросила:

— Вы не могли бы сказать, как зовут некоего Заревича. Мне сказали, что он у вас работает.

— Валерием Петровичем. Он недавно у нас. А зачем вам?

— Я веду одно дело, и мне нужно встретиться со всеми подозреваемыми, которые носят эту фамилию.

Дежурный многозначительно промычал что-то себе под нос.

— А когда у него будет следующее дежурство?

— Через два дня.

— Хорошо, я зайду к нему. До свидания.

Войничу, наверное, было очень странно видеть в этих облезлых стенах такую вежливую и такую красивую даму, как я. Он почтительно проводил меня до двери, открыл замок и чуть слышно сказал: «До свидания». Я не оглядывалась, но знала, что он смотрит мне вслед. Приятно, черт возьми, чувствовать себя настоящей женщиной, а не детективом в юбке, гоняющимся за кровожадными бандюганами.

Я ехала и, несмотря на грозное урчание голодного желудка, все-таки думала. А думы мои были связаны все с тем же Заревичем. Не с тем, который, как оказалось, работает в СИЗО, а с тем, который трудится на благо своего непосредственного начальника — Вячеслава Павловича Гольстера. Хорошо же этот румяный красавчик пристроился. Если хорошенько покопаться в его биографии, наверное, можно найти очень хорошую «крышу», которая защищает его от таких непоседливых правдолюбов, как Таня Иванова.

Например, один из его семейства, который, судя по имени, отчеству и фамилии, приходится ему родным брательником, работает в следственном изоляторе. Работает, как я узнала от юного лейтенанта Войнича, совсем недолго. Отсюда следует простой вывод: Валерий Заревич устроился сюда по указке своего брата Виктора, который попросил, а может быть, просто-напросто приказал это сделать, чтобы избавиться от Сомова. А затевалась вся канитель по причине, понятной только тому, кто догадывается о причастности милой семейки к убийству Инны Гольстер. Похоже, оба Заревича мастерски владеют искусством сживания со свету людей путем подмешивания в пищу каких-нибудь не очень хороших, а точнее, ядовитых веществ. Один напоил Инну Гольстер снотворным, а второй попотчевал Сомова еще не распознанным врачами ядом.

В результате же сомовские денежки должны перейти во владение Веры, а уж с Верой разговор будет коротким. Она подпишет любую бумажку, лишь бы только остаться живой. Сомов же никогда не сможет доказать свою невиновность, потому что с того света обычно не возвращаются.

И я снова помчалась в больницу. Теперь меня пропускали более свободно, чем в прошлый раз. Наверное, сумасшедшую блондинку с выпученными глазами, какими они стали в тот момент, когда я узнала о случившемся с Сомовым несчастье, не запомнить было просто невозможно.

Впопыхах накинув белый, пропитавшийся запахом хлорки и лекарств халат, который на ходу вручила мне гардеробщица, я мигом поднялась на третий этаж, где находилось отделение реанимации.

Знакомая уже медсестра, которая любила пофилософствовать, похоже, очень радовалась, когда ее умозаключения подтверждались жизнью. Потому что встретила она меня словами:

— Ну, что я говорила! Он жив! Ваш Сомов будет жить!

От удивления я оторопела и воскликнула прямо как актриса, всю жизнь снимавшаяся в «мыльных операх»:

— Это правда?

— Да, он уже глаза открывал. Разговаривать ему еще не разрешают. А сейчас он спит. Так что и милиция может спать спокойно, — подбодрила она меня, положив на плечо свою совсем нелегкую ручку.

Я приоткрыла дверь в палату Сомова. Он медленно дышал. Ноги его уже были по-человечески прикрыты одеялом. Рядом сидела Ирина. Ее состояние трудно было назвать бодрствованием. Скорее, она дремала, не забывая при этом не терять собственного достоинства и ровно держать спину.

Я позвала Ирину, она резко откинула голову, не понимая спросонок, где она и что от нее требуется.

— Ты посидишь с ним еще немного? — спросила я.

— Посижу, конечно.

— А как долго? — допытывалась я.

Ирина все еще не понимала, чего я от нее хочу. Пришлось пояснять.

— Понимаешь, его хотят убить. Обязательно нужно, чтобы в палате кто-то находился.

— Но я боюсь! — отскочив от меня, почти закричала Ирина. — Ведь, значит, и меня тоже могут убить!

— И тебя могут! — зловредно сообщила я. Никогда не любила слюнтяев, будь то мужчина или женщина. — Ладно, Ирина, прости. Сама понимаешь, мы все на нервах. Я просто волнуюсь за твоего брата. Но ты недолго будешь одна с ним сидеть. Скоро прибудет охрана.

— А где ты ее возьмешь? — как наивный ребенок, спросила Сомова.

— Это уж мое дело. Только пока посиди тут. Хорошо?

— Ну ладно. Только недолго…

Да, бедная Ирина. После моих слов она вряд ли сможет снова спокойно подремать рядом с кроватью выздоравливающего брата. Но мне хотелось, чтобы она искупила свою вину перед ним. Не будет в следующий раз поливать грязью человека. Тем более родного брата.

Я вышла в коридор и, не обращая внимания на щебет медсестры, которая все никак не могла нарадоваться на выздоровление Сомова, позвонила Кирьянову. Как ни крути, а без его помощи не обойтись. В моем распоряжении нет подчиненных, которых можно послать в разные концы города, а у Кири таких — хоть пруд пруди, один другого храбрее. Вот таких молодцов я у него и попросила.

— Как? А разве его еще не охраняют? — удивился Володя.