Книга Палач, страница 76 – Марина Эльденберт

— Я почувствовала убийцу. В ту ночь. Помнишь, я говорила тебе?

Семен замер, его мышцы напряглись. На мгновение ей показалось, что она в объятиях статуи.

— Хочешь сказать, ты запомнила энергетику?

— Да. Я оставила телефон в квартире, а когда вернулась, убийца ещё был там, — Оксана поняла, что снова дрожит. — Я чувствовала ненависть и гнев. Безумие. Я никому не рассказала, — она закусила нижнюю губу и всхлипнула. — Наверное, нужно было, но я испугалась, Семен, понимаешь? Я… Этот человек, который меня допрашивал, с ним лучше не связываться, он… страшный, тёмный, жестокий. Понимаешь?

— Понимаю, — он гладил её по спине, как напуганного темнотой ребенка, но Оксане не обиделась. Напротив, она глубоко вздохнула и крепче прижалась к нему. Не стоило рассказывать Семену, особенно о Демьяне, но слова вырвались раньше, чем Оксана успела их остановить.

Чувствующие влияют не только на других. С таким даром все воспринимаешь ярче: наслаждение и боль, радость и страх. Сколько ещё ей вздрагивать по ночам от шорохов в коридоре? Сколько просыпаться в холодном поту, ощущая ненависть?

— Думаешь убийца не дружит с головой?

Вопрос прозвучал неожиданно, но Оксана вспомнила, что сама упомянула безумие.

— Да, — ответила она, не раздумывая. — Мы различаем… как же объяснить… Каждая энергия неповторима. Как отпечатки пальцев. Когда что-то не в порядке, появляется надрыв, через который уходят жизненные силы. Убийца либо сходит с ума, либо уже сошёл.

Казалось, он пропустил мимо ушей большую часть слов.

— Неповторимая? Хочешь сказать, что точно узнала бы убийцу, окажись он рядом?

Слова скользнули по коже холодной змейкой отстраненности. К счастью, она сразу поняла, к чему клонит Семен. Он работал в полиции, поэтому и перешел на деловой тон.

— Думаешь, я молчала зря? — Оксана внимательно посмотрела ему в глаза. — Мне стоит всё рассказать тому человеку?

Семен покачал головой.

— Нет. Лучше держись от него подальше. Ты говорила, что убили кого-то из его окружения. Вполне возможно, что убийца тоже ошивается поблизости. Если он пронюхает про попытки переговорить с твоим страшным мистером Икс, зная о твоих способностях…

Он не договорил, но Оксане хватило. Почему она сама не подумала об этом раньше? О том, что убийца француза может сидеть рядом с Демьяном и знать о её семье всё. Если она попытается встретиться с Осиповым, ей каюк. В ту ночь преступник видел её в квартире, но позволил уйти.

— Семен, — осторожно спросила она, — как думаешь, почему убийца меня отпустил? Он понял, что я знаю о нём…

— Он наверняка знал и о твоей силе. Случись тебе всерьёз защищаться, ты могла убить его, даже не прикоснувшись.

Оксана покраснела. Семен знает о ней и её даре сутки, а она всю жизнь, но не смогла сложить два и два. Сестра права, у неё в голове ничего не держится.

— Демьян хорошо знаком с бабулей, но мы с Сашей для него пустое место, — она осеклась, понимая, что проговорилась, но отпираться было бессмысленно, — Демьян — это страшный мистер Икс… А тетя Наташа на самом деле наша бабушка. Сложно объяснить, что в семьдесят с хвостиком можно выглядеть так, как она.

С каждым словом она чувствовала себя всё более нелепо. Называется, хотела держать Семена подальше ото всей этой истории и лишних проблем.

Чтобы скрыть пылающие щеки, Оксана уткнулась лицом ему в плечо.

— Устала? — неожиданно спросил он.

Она поразилась теплу, прозвучавшему в голосе. Оксана привыкла к его резкости, но не к такому, поэтому только согласно буркнула:

— Угу.

— Тогда давай спать, — Семен притянул Оксану к себе, поцеловал в макушку и выключил лампу. — И помни, что я рядом.

Забыться в объятиях Рыцаря было легко. Остановить время и раствориться в нежности. Оксане не хотелось думать о том, что будет завтра или через неделю, когда они всё-таки расстанутся. Ведь вечная любовь существует только в сказках, а в жизни приходится довольствоваться короткими мгновениями счастья. Но Оксана всё равно не променяла бы их ни на что.

— Я хочу, чтобы так было всегда, — сонно прошептала она.

Оксана никогда не понимала, что связывает бабушку и Демьяна. Они точно не были любовниками, и принадлежали к разным мирам. Почему Наталья Валентиновна терпела это чудовище? Семен наверняка бы нашел связь, но Оксана не могла рассказать ему ещё и про измененных. Хватит того, что он уже услышал.

Она заснула быстро, и ночью кошмары не вернулись.

А утром Семен сказал, что ему нужно уехать. Оксана как раз переворачивала блинчик и чуть не смахнула с плиты сковородку. Не замечая боли в обожженных пальцах, она продолжила печь.

— Насовсем? — прозвучало неестественно тихо.

Она заставила себя беззаботно улыбнуться, хотя на глаза навернулись слезы. Противный голос в сознании твердил: «Ты же знала, что рано или поздно так будет».

— На несколько дней. Может быть, на неделю. Но я вернусь.

Она облегченно вздохнула, а Семен взял её руку и губами коснулся обожженных пальцев.

Оксана не переставала удивляться. Семен не привык выставлять чувства напоказ, а она — чувствовать заботу и нежность мужчины. Страсть, желание, хвастливая галантность, но только не такое. Она улыбалась сквозь слезы и совсем забыла о блинчиках. Просто стояла и смотрела на Рыцаря, пока не запахло горелым.

— Займись рукой, а я попробую не убить наш завтрак.

Оксана ойкнула и уступила ему место за плитой.

Хотелось заключить Семена в объятия и радостно смеяться, но она сдержалась. Оксана сходила за кремом и намазала покрасневшие пальцы, радуясь, что нет волдырей. Вернулась, села за стол и, не отрываясь, смотрела, как он хозяйничает у плиты. К счастью, Семен был слишком увлечен ответственным для него занятием, чтобы заметить её бесконечно влюбленный взгляд.

— Я буду скучать, — призналась ему Оксана за завтраком.

— Это ненадолго.

Она сказала бы, что даже день без него длится вечность, если бы не боялась напугать откровенностью. Ему нужно время, да и ей тоже.

Саша хотела все разрушить, но случилось иначе. Её мерзкий поступок обернулся самым настоящим чудом, когда и она, и Семен признались в своих чувствах. Пока что себе самим, и это уже много значит.

— Уверен, что мне не стоит ничего говорить Демьяну? — этот вопрос мучил её с самого утра, когда Оксана только открыла глаза. — Я не хочу, чтобы из-за моего молчания пострадал кто-то еще.

— Я понимаю. Дождись меня, и мы вместе подумаем, что с этим делать.

— Дождусь, — она чувствовала, что Семен по-настоящему волнуется за неё, и втайне радовалась. Она подождёт его столько, сколько понадобится. Несколько дней, неделю, не суть важно. Важно то, что потом он вернется, и впереди у них будет самый расцвет весны. А за ним — Оксана раньше не загадывала так надолго, но сейчас хотела в это верить — и всё лето.