Онлайн книга «Триэн»
|
Но сначала он посетил технологический отдел, где работал умерший недавно Евгений Федорчук, друг математика Уварова, заваривший эту кашу. Отдел был поделён на кабинки-боксы полупрозрачными стеклянными перегородками в рост человека, и каждый сотрудник имел свой рабочий стол и компьютер. Вместе с Фелицыным принял участие в знакомстве с технологами и сотрудник «Триэн» Сошкин, он же – эксперт следственного комитета. Вдвоём они заглянули в бокс Федорчука и увидели полный раскардаш. Вещи зама главного технолога были разбросаны по полу, на столе валялись диски, бумаги, книги и конфеты. Федорчук любил сладкое. Короб для хранения дисков был пуст. Не в лучшем состоянии находился и компьютер. Все записи и память были стёрты, ничего прочитать Сошкину не удалось, хотя работать с компьютерами он умел. – Стёрли намеренно, – сказал он с сожалением. – И в вещах порылись, усиленно искали что-то. – Ясно что, – усмехнулся Фелицын. – Вряд ли мы установим, кто тут рылся. Так оно и оказалось. Ни один сотрудник, по их словам, в бокс Федорчука не наведывался и вещи не трогал. По их же отзывам был он человеком весёлым, жизнерадостным, любил травить анекдоты, постоянно жевал конфеты и никогда не жаловался на болезни. На вопрос Фелицына: – У него были враги? – сотрудники дружно ответили: – Никогда! Им можно было верить, Уваров о Федорчуке говорил то же самое. – Проверь его переписку, – сказал Фелицын. – Если найдёшь канал. Ещё раз побеседуй с сотрудницами, женщины, как правило, внимательней мужчин, пусть вспомнят, с кем Федорчук встречался и с каким настроением приходил на работу в последнее время. Потом подойдёшь в заводоуправление, я буду в дирекции. – Есть, – ответил худенький порывистый Сошкин. Разговор с директором состоялся в обстановке совершеннейшего его обалдения. Пятидесятилетний выходец «из народа», окончивший Новосибирский политех и всю жизнь проработавший на заводе, прошедший все ступени его иерархии от инженера до директора, никак не мог вникнуть в суть проблемы, приведшей к нему такую представительную компанию следователей из Москвы. Ему представлялось, что завод работает в нормальном режиме, на качество изделий никто не жалуется, вводятся новые технологические линии, стратегическое направление производства выдерживается, прибыль не опускается до нуля, и нарушений в работе большого коллектива нет. Когда до него дошло, что завод производит детали, которые нигде не учитываются, не контролируются и уходят с территории завода, минуя приёмщиков и склады, директора едва не хватил удар. – Не может быть! – прохрипел он, лиловея и расстёгивая верхние пуговицы рубашки. – Это невозможно! Фелицын налил ему в стакан воды из сифона на подоконнике; разговор происходил в кабинете директора, заставленном старинной мебелью конца восьмидесятых годов прошлого века, с портретом нынешнего президента на стене за креслом. – Успокойтесь, Валерий Селиванович. Вы могли этого и не знать, верю. Зато знали те, кто внедрил в существующие технологические карты изготовление контрафакта. – Этого не может быть! – Директор выпил воду, зубы его стучали о край стакана. – Вы не ошибаетесь? Где доказательства? Если мне ничего неизвестно об этом, то вам… – Доказательства сейчас будут. – Какие? – Самые что ни на есть материальные. Несанкционированное производство обнаружил зам. главного технолога Федорчук. – Но он же… умер. – Потому и умер, что не смог удержать тайну своего открытия. Его, скорее всего, очень умело убрали. Как вы думаете, кто это мог быть? – Подождите, дайте опомниться. – Директор вытер вспотевший лоб платком. – Не укладывается в голове… чтобы так незаметно включить в план… – Детали делаются как бы в соответствии с другими технологическими заданиями, вписаны в карты в разных корпусах и завязаны в существующие схемы. Но их быть там не должно, они даже до ОТК не доходят. Люди спокойно изготавливают их, не догадываясь о предназначении каждой. А в сборочном цехе их собирали по другим планам. – Чёрт, но это же ни в какие рамки! – Тут я с вами полностью согласен. Так кто из руководства завода может быть причастен к этому процессу? Директор глотнул ещё воды, с трудом взял себя в руки. – Почему вы не подозреваете меня? – Вы тоже под подозрением, – с улыбкой успокоил его Фелицын. О том, что досье на директора тщательно изучено, а его поведение проанализировано специалистами «Триэн», он говорить не стал. – Поэтому советую говорить всё, что вы знаете. – Да не знаю я ничего! – в сердцах махнул рукой Валерий Селиванович. – Проблем всегда хватало, но чтобы такое!.. – Я вас понимаю, но давайте вернёмся к моему вопросу: кто может устроить подобную акцию? На каком уровне? Директор заметно успокоился, в глазах его промелькнул проблеск мысли. – На каком уровне? Да на любом… заместительском. У меня два зама, по производству и по финансам, у них тоже свои замы… Но финансистам и бухгалтерии это не под силу, по причине их специфики, здесь нужен производственник. – Фамилии? – Торбан… Юрий Филиппович… зам по производству. Шепелева Людмила Исааковна – зам по сбыту. Главный технолог Коробейников. Вторые технологи Щукин и Брегвадзе. – Они на работе, я надеюсь? – В отпуска им рано… конечно, должны быть. Щукин у нас оригинал, пишет стихи и участвует в Игнобелевской премии [3] . Ему даже в прошлом году Игнобель присвоили – за исследование «Форма волосяного покрова на спинах мужчин». Фелицын с недоверием посмотрел на директора. – Вы не шутите? Он действительно выполнил эту… э-э… работу? – Говорю же вам – премию получил, в Америку летал. Но специалист он неплохой, иначе я давно уволил бы его. – Хорошо, вызывайте их по одному в свой кабинет, я буду беседовать с каждым. В дверь постучали, вошёл Сошкин. – Можно? Фелицын уточнил: – Мы будем беседовать с каждым отдельно. Директор, открывший рот, чтобы спросить: что вам нужно? – закрыл рот и начал вызывать своих подчинённых. Заместитель директора по производству Торбан ситуацию не прояснил, хотя вник в дело сразу и принялся оправдываться. Фелицын, записывающий все переговоры на скрытую микрокамеру, прервал его и отправил думать, как на завод прокрался «тайный заказчик» неведомой радиоаппаратуры. |