Книга Дамский выстрел, страница 43 – Сергей Бакшеев

— О чем ты говоришь. Все гораздо интереснее. Я выяснил, что за полгода до ее удивительного обогащения у Виноградовой появился счет в одном из банков Санкт-Петербурга. Она летала туда несколько раз, и каждый раз на счете прибавлялась существенная сумма. Платежи поступали по безналу, и выяснить их происхождение не составило труда. Оказывается, наша бедная продавщица сбывала одной ювелирной компании крупные бриллианты. Всего реализовала камушков на полтора миллиона долларов. Вот на эти деньги Виноградова и развернулась.

— Откуда у нее бриллианты?

— Этого я не знаю. Надо спросить у нее или обратиться в ювелирную фирму. Может, они что подскажут.

— Виноградова ближе. Мне нужен ее адрес и телефон.

— И адрес салона спроси, — подсказала я.

Егор Иванович продиктовал нам координаты Елены Виноградовой. Через двадцать минут мы сидели в машине и направлялись к салону красоты «Стиль». Работа — лучшее лекарство от душевных мук. Я настояла на встрече с бывшей продавщицей без предварительного звонка.

— Бриллианты, — задумчиво произнес Кирилл. — Я уже говорил, что в московской квартире Назарова был проведен тщательнейший обыск, вскрывали даже полы. И вот какая деталь. При обыске не было найдено никаких драгоценностей. А было известно, что его жена любит бриллианты. У нее были ценные украшения, а в квартире их не оказалось.

— Елена Назарова могла взять драгоценности с собой в Турцию, — предположила я.

— Тогда их потребовалось бы декларировать.

— А почему не провезти тайком?

— Это риск. Она с дочерью собиралась скрыться. Речь шла о свободе семьи, а тут камушки.

— Свобода без денег — это не та свобода, к которой стремятся. Деньги как раз и делают человека свободным.

— Рисковать привык Назаров. Вот он мог прихватить драгоценности. Кстати, одна из знакомых его жены во время следствия рассказала, что Назаров купил кольцо с бриллиантом у антиквара. Через несколько месяцев этого антиквара убили. Грабитель не взял ничего объемного, а там было что брать. Только выковырнул из ювелирных изделий наиболее ценные камни.

— Ты видишь тут связь?

— Пока не знаю.

— Бриллианты. Назаров. Продавщица. И опять бриллианты, — пыталась рассуждать я. — Назаров пересекался с Виноградовой трижды. Сначала купил у нее лягушку, затем принес для исправления брака, а потом забрал обратно. Ох уж эта лягушка, она мне целую ночь не давала покоя.

— Что так?

Я не стала отвечать, что прыщавое земноводное я именовала Таней.

Мы остановились около салона красоты «Стиль». Елена Виноградова оказалась на месте. Ей делали маникюр в личном кабинете. Она оказалась самодовольной женщиной с ухоженным лицом и безукоризненными руками, но рыхлой фигурой, безжалостно затянутой в одежду на два размера меньше. Я подумала, что следующей покупкой Виноградовой должен быть фитнес-клуб.

Хмурый Коршунов предъявил удостоверение. Я бесцеремонно выпроводила маникюршу.

— Как вы смеете! — вякнула Виноградова.

Она сидела за рабочим столом, беспомощно расставив пальцы с невысохшим лаком. Резкий запах и чванливость хозяйки окончательно испортили мне настроение. Я знала, что самая страшная тайна бизнесменов — это тайна первого заработанного миллиона. Терять время в пустой болтовне не хотелось.

Я повернулась к Коршунову и выхватила пистолет из его наплечной кобуры. Он опешил. Я ободряюще улыбнулась. В следующее мгновение мой суровый взгляд был обращен на владелицу салона. Третьим глазом было черное дуло пистолета.

— Спокойно, милочка, без визга. Я задаю вопросы, а ты честно отвечаешь. Если мне кажется, что ты врешь — заметь, только кажется — я ломаю тебе пальцы. Вот этим пистолетом, вот эти красивые пальчики. А если я буду уверена, что ты врешь, то я своим не таким ухоженным пальчиком нажму вот этот крючок. И вот отсюда вылетит пуля. Я подумаю, куда ее направить: в твое жирное тело или в твой лживый рот.

Коршунов уже справился с первым потрясением и с интересом наблюдал за мной, чего нельзя было сказать о Виноградовой. Бедная женщина выпучила от страха глаза и сомкнула рот, явно опасаясь моей угрозы.

— Вопрос номер один. Бриллианты. Где ты их взяла?.. Молчание расценивается как ложь. Ты понимаешь меня? — Виноградова дернула подбородком, будто подавилась. — Вот и хорошо. Я повторяю вопрос. Где ты взяла бриллианты?

Я подождала секунд десять, тяжко вздохнула и замахнулась рукояткой пистолета над мизинцем.

— Нашла! — выпалила Виноградова, отдернув руки.

— Где ты их нашла?

— Случайно.

— Где и когда?

Женщина разрыдалась. Ее мокрые глаза умоляюще смотрели на меня, она хныкала и канючила:

— А что мне за это будет? Ведь я не виновата. Я правда нашла. Они ничьи. Их никто не хватился.

Я вернула пистолет Коршунову, чтобы хозяйка не грохнулась в обморок, и повторила вопрос:

— Где ты нашла бриллианты?

— У себя дома. Я пылесосила, задела тумбочку, и… — Виноградова вытирала лицо платком, забыв о невысохших ногтях. На тонкой ткани оставались малиновые пятна.

— Продолжай, — настаивала я.

— Подставка отлетела, я расстроилась, чуть не заплакала, у меня слезы рядом… А когда подняла, оттуда вывалился холщовый пакетик. Внутри оказались красивые стразы — я сначала так подумала. А через неделю проверила, и… — Она замолчала на полуслове, испуганно глядя на меня.

— Это были бриллианты?

— Да.

— А уронила ты Царевну-лягушку?

— А я разве не сказала?

— Теперь давай вспомним, как сувенир оказался у тебя?

— Это было давно. Один покупатель — он так скандалил, так скандалил — принес ее сдавать. Там разошелся стык между подставкой и лягушкой. Покупатель хотел, чтобы щели не было. Он договорился с поставщиком, что тот заплавит янтарем. А я забыла позвонить поставщику. Вспомнила только вечером, когда покупатель должен был прийти. Как представила, что опять скандал будет. Ой, свои нервы дороже. И я решила заменить лягушку.

— Заменить?

— Ну да. Это ж для рекламы написано, что авторская работа, в единственном экземпляре, а на самом деле — ширпотреб. У меня в отделе точно такая же была, только без дарственной надписи. Я попросила гравера на новой лягушке сделать надпись «Любимой Елене». Ну и всучила ее сварливому покупателю, когда он пришел. А старую, с браком, взяла себе. Я ведь тоже Елена. Пусть гости думают, что муж мне подарил. От него, правда, дождешься. До свадьбы еще дарил чего-то, а потом… Ну, сами знаете, какие мужики.

Виноградова умолкла, заметила испорченный маникюр. Ее губы, брови, щеки стали стягиваться к носу, и вскоре лицо напоминало сушеную грушу из компота. Слезы опять полились ручьем.