Онлайн книга «Дивизион: Умножающий печаль. Райский сад дьявола (сборник)»
|
А блестящая, восторженно гудящая свита, довольная тем, что хорошего парня не забыли, не обидели, уже шагала дальше, намечала, кого еще наградить, чтобы и он порадовался, и министр остался доволен. И тогда Хэнк заорал на все взлетное поле тонким злым голосом: – Эй, вы там!.. Генералы замерли, свита остановилась, медленно, удивленно поворачивалась к нему вся эта золотовышитая толпа. Хэнк сорвал орден и швырнул в них, заорал, срывая глотку: – Подавитесь вы всем этим!.. Пропадите пропадом!.. Вышел из строя. Два шага вперед, поворот через левое плечо. И ушел. Немота. Тишина, как после бомбежки. Ужас штабных – что делать? Бунт! Хватать? Волочь? Генерал Роу, опытный вояка, первым вылез из воронки от взрыва: – Пресса есть здесь? – Никак нет!.. Был приказ никого из писак до окончания репетиции на базу не пускать… Генерал вздохнул, грустно покачал головой: – Больной парень совсем… Нервный срыв… В госпиталь его… И зашелестела радостно, облегченно генеральская обслуга – хозяин повернул жуткий скандал в русло печального эпизода войны. Ветерок разносил по полю: «Стресс… Стресс… Стресс…» Наверное, все это и рассосалось бы бесследно – никому громкий скандал перед приездом министра был не нужен. Но, видно, Хэнк уже вдел ногу в стремя своей сумасшедшей судьбы – понесло! Его не успели перехватить и водворить в госпиталь, потому что прямо на поле он подсел в чей-то попутный джип и направился в бар «Камбодия», где встретил давнего дружка Тома Галлауэя – из управления стратегической связи. Том где-то украл ящик антигуанского рома «Пуэрто». А у Хэнка был стресс – все видели! Коричневые бутылки в деревянной коробке стояли у ног Тома, как в снарядном ящике. Страшная выпивка – этот ром доливали в бензобак, когда кончалось горючее в джипе. На выскобленном дощатом столе немо таращилась на них пучеглазая сырая рыба телапия. Видно, удивлялась их идиотизму. Резали финками рыбу, ломти мочили в соевом соусе, лениво закусывали, хрустели жареными лягушками и пили темный ром, и его чернота перетекала в их мозги, и приятели, медленно безумея, быстро зверели. Том уговаривал Хэнка не грустить, плюнуть на все, катить в Штаты, забыть все как страшный сон. – Конечно, на свою пенсию ты не забогуешь, но у тебя же должны остаться приличные деньжишки… – успокаивал Том. – Ага! – заорал Хэнк. – Я тут заработал сумасшедшие деньжищи!.. Где они? С чего взялись?.. Он бешено таращился на Тома, как искромсанная телапия на столе. – Все прогулял? – удивленно смотрел на него Том. – Все черные бабки?.. – Какие черные бабки? – пучился Хэнк, и зеленая терраса бара кружила его, как карусель. – Ты о чем говоришь? Том испуганно закрыл рот, медленно спросил: – А ты что, был не в доле? – В какой доле? – завопил пронзительно Хэнк. – О чем ты говоришь, идиот несчастный? Том помолчал, зажевал лягушачью лапку, растерянно пожал плечами: – Тогда идиот – ты… Попроси генерала Шеппарда, чтобы он тебе выплатил вторую пожизненную пенсию… У него хватит… – Почему? – удивлялся Хэнк. – А что вы с Кейвменом возили на территории Патет-Лао? За линию фронта? – спросил Том. – Что? – не понял Хэнк. – Все! Оружие, боеприпасы, продовольствие… Что хочешь возили… Мы свиней даже возили… Том грустно расхохотался: – Ты, Хэнк, ничему не научился и ничего не понял… – Что? Что я должен был понимать? – бесновался Хэнк. – Что все это дерьмо никому не нужно… Все оружие досталось вьетконговцам, а боеприпасы расстреляли просто так… А главное, что вы возили, были ящички… Написано «Взрывчатка». Возили? – Да, возили, – подтвердил Хэнк. – Вот в этих ящичках была действительно самая сильная в мире взрывчатка, – бубнил настойчиво Том. – Это сырец опиума… Десятки килограммов для наркокухонь… Тех, что на нашей контролируемой территории… Китайским опиумным поварам… Хэнк долго тупо смотрел на Тома, потом медленно сказал: – Ты все врешь… Этого не может быть… Том махнул рукой: – Да перестань! Ты, оказывается, просто дурак… Замкнуло. Дымная муть сивухи заливала его глаза свинцовой слепотой. Бог весть как бы все пошло в жизни, если б на крошечном пятачке времени не сошлось столько случайностей. Если бы не было репетиции дурацкого парада, если бы не оскорбление-награждение, если бы Том не украл ящик рома, если бы не так давила влажная духота и если бы начальник интендантской службы генерал Шеппард не задержался на работе дольше обычного. Сошлось. Опрокидывая снарядный ящик с ромом, Хэнк выскочил из-за стола и помчался к штабному бараку. Потерял по дороге пилотку, глаза налиты кровью, как йодом, лицо, опухшее от тяжелого рома, растерзанная на груди парадная форменка с бренчащими орденами – видок в общем-то хай-класс! Шеппард выходил из штаба, усаживался в машину. Сильно качнувшись, Хэнк схватил его за шиворот: – Эй ты, сволочь!.. Чертов пастырь [4] !.. Что было в ящиках взрывчатки? Шеппард, еще молодой, тренированный скот, не сильно испугался. Отшвырнул не стоящего на ногах Хэнка, повернулся к охране у дверей штаба: – Посадите этого пьяного кретина в карцер… Морские пехотинцы бросились к ним. Хэнк был пилотом – пускай пьяный, пускай однорукий, почти сумасшедший, но реакция-то у него была летная, не чета этим толстым земляным лентяям. И прежде чем его повалили на мокрую, жирную красную землю – подпрыгнул, рванулся вперед, лбом ударил в плоскую генеральскую морду, мгновенно залившуюся густой алой жижей – как из лопнувшей банки кетчупа «Хайнц». Хэнка отработали в военном суде на Окинаве, приговорили строго – исключить из армии, лишить воинского звания, всех наград и пенсии. Окаменение души. В сердце Хэнка не было ни боли, ни обиды, ни досады. Холодная злоба, испепеляющая больше всего себя самого… Злоба не утихала, не смягчалась, не меркла – горела она в нем ровно, спокойно, негасимо, превращаясь постепенно в единственную реакцию на окружающий безумный и равнодушный мир… 18. НЬЮ-ЙОРК. ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ. ПОЛИС ПЛАЗА, 1. СТИВЕН ПОЛК
– Что ты хочешь от меня? – обреченно спрашивал Драпкин. – Задавись! – коротко объясняла Эмма. – Хорошо, – покорно соглашался Драпкин. – Если это сделает тебя счастливее… |