
Онлайн книга «Путь сердца»
Под огромной хрустальной люстрой сиял длинный стол, за которым без труда уместилось бы человек тридцать. Однако сейчас на белоснежной скатерти скучал один-единственный прибор. Выглядел он тем более одиноко и жалко, что стоял во главе стола. Чувствуя себя так, словно поднимается на гильотину, граф пересек комнату. Слуга отодвинул резной, с высокой спинкой стул. – Вино, сэр? – учтиво поинтересовался он. – Да, пожалуйста. Бульканье льющейся в хрустальный бокал жидкости гулким эхом отдавалось в пустой комнате. Горлышко бутылки коснулось края бокала, и в полной тишине звон показался настолько громким, что граф едва не подпрыгнул от неожиданности. Трудно сказать, какого именно приема ожидал лорд Уэссингтон, отправляясь в Роузвуд без предупреждения, однако вряд ли воображение рисовало именно такую картину. Графу удалось выдержать три первых блюда, причем каждый звук, каждый скрип серебра о фарфор заставлял морщиться, словно от боли. Терпеть одиночество и дальше было просто невозможно. Едва отведав восхитительно приготовленную рыбу, Филипп резко отодвинул тарелку. – Думаю, достаточно. Благодарю. Вы свободны. Слуги переглянулись с нескрываемым огорчением, явно считая, что чем-то не угодили господину. – Что-то не так, сэр? – набравшись храбрости, поинтересовался один из них. – Нет, все прекрасно, просто слишком устал после долгой дороги. – Не желаете ли, сэр, чтобы мы отнесли поднос в вашу комнату? Возможно, аппетит проснется позже… Филипп знал, что аппетит не проснется, однако эти люди так хотели сделать приятное… – Да, возможно. Спасибо. Один из слуг взял тарелку, второй – бокалы, третий – сверкающее столовое серебро. Выстроившись в затылок, троица торжественно покинула комнату. Четвертая, женщина, направилась следом, обойдя стул господина. Слегка повернувшись, Филипп придержал ее за руку. – Графиня не спустилась в столовую. Надеюсь, она здорова и уже отужинала? – Миледи ужинала немного раньше. – Понятно. Однако дьявол не дремал: – Госпожа ужинала в одиночестве? – Нет, сэр. Присутствовало еще несколько человек. Миледи называет это рабочим ужином. В это время обычно строят планы на следующий день. – И чего же именно касаются эти планы? – Урожая, уборки полей и прочих дел. – Хочу поговорить с леди Джейн. Не знаешь, где она сейчас может быть? – Думаю, уже легла отдыхать. Госпожа очень устает, сэр. Ведь она поднимается чуть свет и работает с восхода и до заката. Никогда еще не встречала леди, подобную нашей, сэр. – Девушка очаровательно покраснела. – Если позволите сказать, сэр, мы все ее очень любим. С этими словами служанка поспешила прочь, оставив Филиппа в задумчивом одиночестве. Налив стакан портвейна, он задумался о предстоящем долгом вечере и одинокой ночи. Наконец тяжело поднялся со стула и, не предвидя никаких радостей, медленно побрел по коридору. Коридор же в конце концов привел в библиотеку. Граф уселся за огромный письменный стол и начал перебирать листки. Потом от нечего делать взял блокнот с аккуратной надписью «План работ на ближайшие пять лет» и углубился в чтение. Спустя два часа, едва пробило полночь, Джейн зашла в библиотеку и, увидев сидящего за столом мужа, несказанно удивилась. При неярком свете лампы тот с увлечением изучал один из ее ежедневников. Справа лежал лист бумаги, испещренный бесчисленными заметками. Сердце испуганно застучало. Чем он занимается? Критикует ее начинания? Вносит изменения? Отменяет и запрещает? Неужели вдохновенный, хотя и тяжкий труд окажется перечеркнутым? Граф настолько погрузился в чтение, что даже не заметил прихода Джейн. Сейчас, в тишине библиотеки, вовсе не требовалось играть роль скучающего аристократа. Сидя в одиночестве за интересным занятием, Уэссингтон казался совсем другим человеком – мягким, вдумчивым, серьезным, глубоким. А главное, во всем облике сквозило одиночество. Вечный материнский инстинкт толкал Джейн что-нибудь сказать – ведь сейчас гордый, самолюбивый человек стал доступен, даже уязвим. Однако она удержалась. Просто молча встала в дверях библиотеки в ночной рубашке и в халате – в той же самой одежде, в которой граф застал ее в Лондоне в ненастный дождливый вечер, когда сделал предложение. Нельзя представать перед ним в столь интимном виде – это может напомнить о супружеском долге. Конечно, потребность в наследнике рано или поздно приведет к неизбежному возобновлению интимных отношений, однако торопить события Джейн не собиралась. Надеясь незамеченной вернуться в свою комнату, она сделала шаг назад. К несчастью, именно в этот момент граф поднял голову. Долго, молча, напряженно они смотрели друг на друга. Взяв со стола стакан и сделав пару глотков, Уэссингтон первым нарушил натянутое, словно струна, молчание. – Здравствуй, Джейн. – Здравствуйте, милорд. – Зови меня, пожалуйста, по имени. – Не хотелось бы фамильярничать, милорд, ведь мы едва знакомы. Филипп недовольно покачал головой. – И с какой это стати ты ночью бродишь по коридорам? – Не спится. Хотела немного поработать. – Насколько мне известно, ты и так постоянно работаешь. – Очень много дел, сэр. – Джейн пожала плечами. Так хотелось спросить, что он отмечает на листке, но вдруг Филипп не одобрит сделанного и осудит планы на будущее? После тревог и переживаний ужасного дня очень трудно будет принять критику. – Надеюсь, за ужином вас обслужили достойно. – Все было прекрасно, только, пожалуй, немного одиноко. Я ожидал, что ты составишь мне компанию. – Простите, сэр, но после того бурного гнева, который вы излили днем, трудно было предположить, что мое общество окажется хоть сколько-нибудь привлекательным. Что же, искренность достойна уважения. – Ты прекрасно поработала и над самим домом, и над обучением слуг. Я очень доволен всем, что успел увидеть. Джейн с удивлением почувствовала, как неудержимо краснеет от неожиданного комплимента. – Спасибо, сэр. Я надеялась, что вы сумеете по достоинству оценить все, что сделано от вашего имени. – Ценю. Очень ценю. Разговор становился все более неловким. Казалось, графу хотелось сказать что-то еще – возможно, извиниться, хотя он и не знал, как это следует сделать. Джейн же едва не задыхалась от дурных предчувствий. Нужно как можно скорее уйти, пока супруг не разрушил хрупкое перемирие каким-нибудь грубым или нетактичным замечанием. – Что ж, извините, что помешала. Желаю спокойной ночи. Филиппу показалось, что на Джейн знакомый ночной халатик, в котором он застал ее в вечер помолвки. В тот самый неповторимый вечер, когда молодой граф оказался настолько увлечен и возбужден, что едва удержался и не переступил роковую черту. Интересно, помнит ли Джейн ту встречу так же ясно, как помнит ее он сам? Увы, она собралась уходить, а ему так не хочется снова оставаться в одиночестве… |