Книга Красная Орхидея, страница 74 – Линда Ла Плант

— Тогда послушай: держи рот на замке. Я только что говорила по телефону с матерью: ее спрашивали о тебе полицейские. Эта тетка-детектив ездила в Милан. Я тебя предупреждала ничего не говорить полиции.

— Я ничего им не говорила! — рыдая, крикнула Эмили.

— С этого дня ни за что с ними не разговаривай, если меня нет рядом. Делай то, что тебе говорят, иначе случится ужасное!

— Уже случилось, — еле слышно, всхлипывая, произнесла Эмили. — Хуже со мной уже никто не сделает».

На этом она оборвала разговор. Детективы сидели в молчании.

— Да уж, яблочко от яблони… — вымолвил наконец Ленгтон. — Эта Джастин Виккенгем еще та штучка. Из того, что мы раскопали в Милане, очевидно, что она отнюдь не невинна — даже далеко не невинна. — Он показал собравшимся фотографии.

И хотя с Даниэллой беседовала Анна, детали их разговора изложил следователям Ленгтон:

— Мы уверены, что Даниэлла и знать не знала об убийстве. Она решила, что мы прибыли по поводу сексуальных выходок Виккенгема в отношении Эмили. Хотя на тех фотографиях, что мы имеем, он и Джастин мелькают куда чаще, нежели Эмили, именно о ней домработница беспокоилась больше всего, и наверняка, черт возьми, у нее была на это причина. Она хочет, чтобы его наказали! И зависит это теперь от всех нас. Вопрос в том, как залучить этого мерзавца в сети. Сеть-то у нас есть, но у нас по-прежнему никаких конкретных улик. Все на уровне слухов, с которыми не выступишь в суде. Нам нужно подтверждение того, что Луиза Пеннел действительно была в этом доме и что он солгал насчет того, что с ней не знаком. Кто-то там должен был ее увидеть, и думаю, что этот кто-то — подружка Виккенгемова сынка. Теперь нам следует пообщаться с Эдвардом Виккенгемом и Гейл Харрингтон, но надо быть крайне осторожными, поскольку сынок, возможно, в этом замешан. Он мог быть напарником папаши в его извращениях.

Льюис постучал пальцем по фотографии Эдварда и Доминики Виккенгем:

— Я бы сказал, он очень даже к этому причастен, если развлекался с мачехой!

Ленгтон кивнул и указал на другие снимки:

— Посмотрим, может, удастся установить личности этих вот господ.

Далее они обсуждали, надо ли брать ордер на обыск Мейерлинг-Холла. Ленгтон сказал, что получить-то его они могут в любое время, но сперва лучше заручиться вескими уликами. Совещание закончилось, и детективы перебрались в комнату следственной бригады. Ленгтон велел Анне зайти к нему в кабинет. Она спросила, не следует ли ей сначала отпечатать отчет, на что он пожал плечами и вышел с Льюисом.

Когда, уже с рапортом в руках, она отправилась к шефу, дверь оказалась приоткрытой, и ей ясно был слышен их разговор:

— …Приперлась в аэропорт! Эта проклятая баба просто вездесуща! Хотя, впрочем, это пошло на пользу делу: она выяснила кое-какие подробности о миссис Виккенгем в бытность той стриптизершей. Должен сказать, очень хитрая дама. Если ей надо, из камня кровь выжмет! Представляешь, она затащила меня с ней поужинать. Причем пожелала отправиться к Бебелю на Виа Сан-Марко. Это ж сумасшедшие деньги! Хотя хорошая работа того стоила. Так что мои расходы резко возросли.

Итак, Анна все же ошибалась насчет Ленгтона и профессора Марш — это действительно было совпадение. Она постучала в открытую дверь, и Льюис обернулся.

— Увидимся позже. — Он прошел мимо Анны.

— Закрой дверь, Тревис, — сказал Ленгтон, распуская галстук.

Анна в нерешительности застыла у стола.

— Хочу, чтобы ты еще раз навестила Эмили Виккенгем. Совершенно очевидно, что она буквально на грани сумасшествия, но она должна знать нечто такое, что нам поможет.

Я сделаю тебе копии фотографий, — возможно, она опознает тех мужчин в джакузи.

— Хорошо, — кивнула Анна.

— А с тобой…

— Прошу прощения?

— С тобой все хорошо?

Она в смущении нахмурилась:

— Да, а что? По мне разве не видно?

Он пожал плечами:

— Ну как тебе сказать… На тебе та же одежда, в которой ты давеча вернулась из Милана, волосы не уложены, а на колготках дырка.

Анна покраснела до корней волос.

— Так что, ничего не хочешь мне сказать?

— Я проспала.

— Это и так ясно, ведь ты опоздала! Но как-то, знаешь ли, необычно, на мой взгляд, когда женщина два дня подряд носит одно и то же.

— У меня не было времени найти другой костюм.

— Слушай, перестань! На тебя это совсем не похоже — ты всегда свеженькая, как маргаритка. А нынче с утра помятая, как…

— Благодарю. Сегодня лягу спать пораньше.

Он кивнул и так спустил галстук, что узел свесился на грудь.

— Ты по-прежнему встречаешься с тем журналистом?

— Нет.

Повисло молчание. Он посмотрел на часы, затем поднял на нее взгляд и улыбнулся:

— Ну, до скорого.

Анна вернулась к своему столу, чувствуя себя так, будто получила кувалдой по голове. Она рылась в портфеле в поисках запасных колготок, когда к ней подлетел ухмыляющийся Баролли:

— Удача! Установлена личность неизвестной звонившей.

Анна подняла глаза:

— Подружка Эдварда Виккенгема?

— Так вот сразу! Ну, скажем, мы практически уверены, что это она.

— Собираетесь ее допросить? — спросила Анна.

— Да нет, шеф не велит. Но хорошая новость, а?

— Да.

— У тебя все в порядке?

Она терпеливо вздохнула:

— У меня все отлично!

— Просто вид у тебя какой-то неважный. Признаться, это дело всех нас уже вымотало. Бедный старина Льюис вообще как выжатый лимон: у сына режутся зубы и он ночами с ним нянчится.

В дверях показался Ленгтон:

— Черт подери, может, хватит уже чесать языками! У нас есть результат?

— Есть! — ухмыльнулся Баролли. — Голос сличили.

Анна проводила их взглядом до кабинета Ленгтона, схватила новые колготки и поспешила в дамский туалет.

Расправляя юбку, Анна заметила на боку пятно и поскребла его ногтем. Смочив клочок туалетной бумаги, она попыталась оттереть его, но тщетно. Выпрямившись, она вгляделась в свое отражение в зеркале и оторопела: волосы грязные, косметики ноль, а белая блузка, которую она второпях схватила утром, явно не первой свежести.

— Господи, какое безобразие! — пробормотала она с досадой. На ней даже были ужасные старые спортивные трусики. — Вот что ты превратилась? — Она опустила взгляд на свои туфли: они были удобные, но старые и потертые — неудивительно, ведь она таскала их с самого колледжа.

«Запустила ты себя, вот что», — подумала Анна. Она вернулась к своему месту с угрюмой уверенностью: в обед запишется на стрижку с укладкой, затем, вернувшись домой, соберет всю свою старую одежду и отвезет в Красный Крест.