Книга Лягушка под зонтом, страница 38 – Вера Копейко

– Теперь не говорят.

– Значит, ты спаситель Отечества? – Она смотрела в его глаза и видела в них удовольствие. Он хотел удивить ее, и у него получилось. – Я рада за тебя, Куропач.

– Благодарю, – ответил он небрежно. – Попробуй, тебе понравится.

Ольга смотрела на куропатку, окруженную россыпью рыжей морошки.

– Моченая морошка, – пробормотала она.

– Нет, свежая, – сказал Куропач. – Пробуй...

Она не пробовала, она ела. Голова от еды становилась легкой. Компания друга детства казалась все более необременительной. Тоску по Северу, которая подстерегала ее на пороге чума, вытеснила радостная надежда – скоро она снова будет там. Но уже в другом качестве.

– Куропач, а если я вернусь? Что бы ты сказал на это? – Она внимательно смотрела на него.

Он молча изучал ее лицо. Куропач мог ничего не говорить, она читала по его глазам, губам.

– Я буду ждать, – сказал он.

Ольга почувствовала неловкость, как будто затеяла нечестную игру. Но не она же ее начала первая? Она не виновата, что Куропач с самого детства смотрел на нее вот так?

Все дело в том, что она не могла смотреть на него так же...

– Ты еще не женился? – нарочито бодрым голосом спросила она.

– Нет, – сказал он. – Не женился.

– Но почему? У тебя все так хорошо складывается. Такие успехи, по тебе видно...

– Помолчи, Такутка, – попросил он. – Лучше послушай.

– Слушаю. – Ольга выпрямилась, положила вилку на стол.

– Я хочу, чтобы моей женой была девушка с волосами цвета морошки.

– Рыжая! – не удержалась Ольга. Она почувствовала, как напряжение отпустило ее. Но... его место тотчас заняла печаль.

Куропач поднял руку и провел ею по Ольгиным волосам. Она не отстранилась. Он говорит не о ней, и это хорошо.

– Она не рыжая, у нее цвет волос неспелой морошки. Он схож с цветом летнего песца, если мало света... Я знаю такую...

– Послушай, а ты сам не хочешь на Большую Землю? – быстро спросила она, чтобы пресечь его намеки.

– Большая Земля сама к нам пришла. Зачем надевать чужой малахай?

– В точку, – сказала она. – Это правда. Ты умный, Куропач. Про чужой малахай я тоже додумалась, но недавно. А жаль, надо было раньше.

Ольга увидела в его глазах то, чего не видела никогда. Он смотрел на нее не так, как всегда. Вообще-то арктические мужчины не смотрели так на женщин. Это, вдруг пришло ей в голову, взгляд из телевизора.

Когда от куропатки остались только косточки, он сказал:

– Птицы много, но она стала кочевать.

– Кочевать?

– В Арктике теплеет. Куропатка полюбила другие места.

– Не понимаю, – сказала Ольга.

– Я тоже не понимаю, как Куропач может остаться без своей птицы.

– Тогда он станет просто Хансута Вэнго, – засмеялась Ольга.

– Он не станет. Он не хочет.

– Говори толком. – Ольга поморщилась. Она чувствовала себя возбужденной от еды, от рюмки водки, от этого чума, в котором они с Куропачом сидели – и где? На самых подступах к Москве.

– Ты давно видела Крикливую Крачку? – спросил он.

– Кого? – Ольга не поняла. – Какая Крачка? – Она перебирала в голове школьных знакомых, знакомых родителей. Она никого не знала под таким именем. – А кто это?

– А-а, ты уже уехала, когда ей дали это имя...

– Погоди. Неужели ты говоришь о Зое Григорьевне? – Он молчал, но Ольга поняла – о ней. – Я не знала, что у нее такое прозвище. – Она засмеялась. – Придумают же!..

– Она бывает у тебя? – не отступал Куропач.

– Иногда заезжает, – сказала Ольга как можно равнодушнее. Но насторожилась.

Хансута Вэнго продолжал:

– Куропатки перешли на землю, которую она считает своей.

Ольга смотрела на него. Значит, Куропач не с Зоей Григорьевной? Она ничего не говорила об этом. Впрочем, и так ясно, Куропач – ненец, земля атабасков не его... Но туда ушли птицы...

– Твои куропатки замечательные, – защебетала она, отмахиваясь от неприятных мыслей.

– Они должны остаться моими, – тихо сказал он.

– Но я их съела! – дурачилась она. – Куропач, расскажи лучше про жизнь в Хатанге.

– Я сплю и вижу, как мы с тобой снова идем на охоту за поселок...

Он посмотрел на часы, в тот же миг позвонил мобильный.

– Я приеду, – говорил он в трубку. – Какая улица? Не понял. Островитянова? Остров, понял.

Закрыл аппарат, положил в карман и сказал:

– Прости, Такутка, мы должны вернуться в Москву. Но прежде – вот это. – Он сделал неуловимое движение пальцами, Ольга заметила мелькание женских рук. На столе появилось блюдо.

– Что это? – спросила она, улавливая холодноватый запах рыбы. – Икра? Неужели взбитая икра лосося с оленьим молоком?

– Она.

– Как давно я это пробовала, – сказала Ольга. – Даже вкуса не помню. – Но узнала.

– Узнала, – кивнул Куропач.

– Так же, как тебя. С первого взгляда, – добавила Ольга.

Он чуть заметно усмехнулся:

– Но рецепт новый, с европейским вкусом, как говорят.

– Как и ты, – заметила Ольга. – Ты тоже не прежний.

Их вез в Москву тот же водитель, но дорога казалась Ольге другой. Она смотрела в окно машины и видела не Подмосковье, она видела Арктику в самом начале разноцветной осени. Она ехала по ней не на машине, а на мопеде, за спиной у Куропача, только много лет назад.

Она ощущала его запах, его не мог заглушить дезодорант. Но он не дразнил ее, как и прежде.

– Куропач, я рада, что ты снова появился. Ты вернул меня туда, куда мне так хотелось.

Он наклонился к ней, коснулся губами ее уха, за которое она заложила светло-рыжую прядь. Серебряное колечко-серьга качнулась.

– Я тебе позвоню.

Ольга вернулась домой рано, еще было совсем светло. Валентина Яковлевна удивилась:

– Не ожидала. Значит, на самом деле не свидание, а встреча одноклассников. – Взглянув на нее пристально, бабушка сказала: – Ну как? Пошла ли на пользу моя забота?

– Ты про что? – не поняла Ольга.

– Я рассказала тебе о трех категориях мужчин, если помнишь.

– А, ты об этом. – Ольга быстро посмотрела на нее. – Еще как пошла. Если бы не твои странные слова, которые теперь не кажутся странными, я могла бы доставить неприятности Зое Григорьевне. Которых, судя всему, у нее предостаточно.

Валентина Яковлевна кивнула.